Византийский узел

– Ты понимаешь, сват, я, конечно, грешен, но ведь эти-то подлецы прямо толкают князя на то, чтоб не вмешивался в политику Киева. Отделался бы посылом в войско киевского князя боярского ополчения. Пусть, мол, идут в поход те бояре, которые согласятся воевать в землях чужестранных. И мотивация есть – печенеги. К ним не подкопаться. Две весны тому я к Святославу со своей дружиной ходил, с двумя старшими сыновьями. Восемьдесят городов на Дунае и задунайских землях мы тогда взяли. Шли по землям болгарским достойно, без грабежей и насилия, князь запретил, все ж братья славяне. В Переяславце обосновались, думали ну все, конец войне. Князь готов был принять вассальные обязательства болгарских боляр. А тут печенеги в спину ударили, подкупили ихних вождей византийцы. Видимо, много злата отвалили, напали те на Киев. Одна из орд по земле черниговской прошлась, ну это тебе известно. Стар я стал, а так хочется Византийскую империю за вымя пощупать. Молодым самое время в поход пойти, а они золото византийское в своих сундуках пересчитывают. Эх, куда мир катится?

– Я тоже столкнулся с этим, Твердятич.

Монзырев обстоятельно поведал обо всем, что произошло в его вотчине и почему он здесь со своей дружиной.

– Значит, и к тебе подбирались? Что ж от княжества отказался? – лыбясь, Ставр косо глянул на Монзырева, разлил по чашам хмельной мед.

– А зачем ты со Свяитославом в поход ходил? – сделал глоток Монзырев. – Во-от! Главное для нас с тобой – единство помыслов и действий. А опасность для Руси сейчас с юга идет, Византия, Булгария, печенеги. Вся срань оттуда прет, и воевать нам выгодно сейчас на чужой территории, и княжества новые нам сейчас не нужны.

– Давай.

Выпив, перекусили слегка. Монзырев давно уже утолил голод, сидели они с Твердятичем у того в горнице, расположившись за столом у стены, украшенной шкурами и рогами диких животных, с развешенным по ним всевозможным оружием. Была поздняя ночь, и даже боярская челядь разошлась почивать.

– Значит, в круг княжих ближников входят предатели? – задал вопрос Анатолий.

– Ну, зачем так сразу и предатели. Нет. Просто здесь затронуто противостояние княжьих столов и интересы многих, как они понимают политику, совпали с интересами Константинополя. Ну, а уж коли за это еще и деньги плачены, так и вообще прибыль всему. Ты думаешь, сам князь не понимает этого? Надоело ему голову склонять перед Святославом, будто Чернигов не ровня Киеву.

– Ты-то сам на чьей стороне?

– А ты как думаешь? Я своему князю вассальную клятву давал, я боярин его, такой же, как и ты.

– Так чего ж тогда ерепенишься?

– А время сейчас такое, что Святославу помочь треба. Ладно, поздно уже. Что мы все о делах? Ратмира я сегодня так и не увидел, домой к батьке не пришел. Что это он?

– Завтра придет. Ты мне гридня молодшей дружины отдавал. А сейчас он сотник, у него люди в подчинении, и пока он не обустроит их, не придет. Извини, приучен так.

– Ага, отрадно это. Значит, отрочество кончилось, наступает зрелость.

– Значит так.

– Ну, а невестка моя как там поживает?

– На сносях она. Скоро очередной раз дедом будешь.

– Шо, правда?

– Не вру.

– Так чего ж ты молчал?

– Ага, я на порог, а ты не о родных, ты о делах сразу заговорил.

– Давай, сват, выпьем за моих младшеньких.

– Другой бы спорил, а я ни грамма.

Маятник качнулся и завис в том положении, которое предполагал Монзырев ранее. Бояре черниговские сказали свое слово, и князь Вратислав согласился с ними.

Дружина черниговская будет стоять на землях своих, ожидая набег кочевых орд, боярам поместным, кои изъявят желанье сходить в поход под дланью великого князя Киевского, препон не чинить. Охотникам сим, дорогу к воинству Святославову пусть каждый осиливает за свой кошт, за действа свои в походе ответствует не перед князем своим, а лишь пред богами, кои удачу в деле ратном каждому свою измыслят.

Узнав о приговоре по походу князя и бояр, Монзырев не удивился и даже не расстроился. После полудня, как и было велено, отправился в палаты княжеские.

Князь в молчании встретил боярина, на приветствие лишь скупо кивнул. Помолчали оба.

– Уже знаешь? – первым подал голос Вратислав.

– Знаю.

– Ну и что скажешь на сей счет, боярин?

– А что тут скажешь? Ты князь, я боярин, ты – голова, я – рука твоя. Как повелишь, так и сделаю, не в ватаге разбойной живем, в государстве. А свое мнение я тебе еще вчера высказал.

– Какое число дружины у тебя?

– Две сотни основного войска, пятьдесят наворопников, сотня боярина Ставра, да полторы – судовая команда, в днепровских плавнях ждать меня будет.

– Хм! У иных князей воев меньше, чем у тебя. Ладно, езжай в свой стан, ожидай. Гонец доставит тебе грамоту к Святославу, вторая грамотка для тебя. По ней можешь брать под руку свою всех бояр-охотников, кои из земель черниговских к князю Киевскому потянутся.

– Благодарю, светлый князь.

– Постой благодарить. Все вы уходящие, простые охотники, я тебе помощи не окажу, своей мошной трясти придется, полностью на своем коште будешь.