Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.

Вестарх и вест занимают в табели г-на Скабалановича восьмое и девятое место вслед за магистром и выше антипата. Но некоторые обстоятельства заставляют предполагать, что эти два чина занимают какое-то особое положение. Автор отметил то обстоятельство, что иногда к одному и тому же лицу прилагаются два титула; так, например, Аргир называется , точно так же Атталиот и др.; но автор не обратил внимания на то, что такие соединения встречаются исключительно с титулом веста и вестарха. Во всех других случаях историки называют высший титул, никогда не присоединяя к нему низшего, что не имело бы смысла. Исключение представляют как будто те случаи, когда патриций соединяется с антипатом; но из четырех лиц, которые, по указанию автора, носили титул антипата, трое называются в источниках патрициямиантипатами, и только один, Константин Далассин, просто антипатом. Мы можем предполагать, что Скилица назвал так Далассина для сокращения; что антипат и патриций-антипат одно и то же, видно из хрисовула Михаила Дуки, где Атталиот назван сперва патрицием-антипатом, потом антипатом (Sathas. Bibl. Gr. I, 53). Следовательно, мы вправе предположить, что в XI в. не было чина антипата, а существовал только чин патриция-антипата.

Автор сообщает нам только один случай производства из низшего чина патриция в вестархи. Этот случай приведен Скилицей и касается Романа Диогена; но в этой части Скилица находится в полной зависимости от Атталиота, который называет Диогена вестархом и в то же время (что Скилица передал через ) раньше того сражения с печенегами, после которого, по словам Скилицы, он был произведен в вестархи; Атталиот, как очевидец, заслуживает гораздо большего доверия, и производство Диогена из патрициев в вестархи (основанное, вероятно, на слухе, дошедшем до Скилицы) подлежит большому сомнению. Заметим, что можно было быть в одно и то же время патрицием и вестом или вестархом, и что к таким лицам прикладывался то тот, то другой титул. Так, например, Атталиот (Р. 22) рассказывает, что Мономах почтил Торника титулом веста,[3157] а Скилица называет его патрицием. Скилица, рассказывая о сражении, в котором был убит Михаил Докиан {Cedr., II, 601), называет его патрицием, а Атталиот (Attal., 34), говоря о том же сражении, — вестархом. Неужели это было бы возможно, если бы вестарх и вест были бы такими же чинами, как патриций? Как тогда объяснить, что Атталиот в апогее своей славы, уже в зрелом возрасте, занимая видную должность и пользуясь особым покровительством императора, имел чин низший (он был патрицием-антипатом), чем Пселл или Катакалон Кекавмен при начале своей карьеры, когда они были еще молодыми и незначительными чиновниками (они носили титул веста, который, судя по некоторым оговоркам автора, если не выше, то и не ниже патрицияантипата). Изо всего нами сказанного, мы, кажется, вправе заключить, что чины веста и вестарха имеют особенное, вероятно — придворное значение, и что они не могут быть включены в общую табель, а должны занимать отдельное место, как и у нас невозможно камер-юнкера или камергера втиснуть в ряд коллежских и статских советников. Когда были введены титулы веста и вестарха, определенно сказать нельзя, но догадка автора, что эти титулы были установлены Константином Мономахом, не выдерживает критики. Скилица упоминает веста Никифора в первый год царствования Цимисхия (Cedr., II, 379), Евстафий Роман в «Пере» титулуется постоянно вестом; известны и еще несколько вестов в царствование Василия II (Cedr., II, 433; «Журнал Министерства Народного Просвещения». 1881. Август. С. 320).

Чины первых двенадцати степеней входили в состав сената или синклита, так что сенаторы от других чиновников отличались внешним образом, титулами, а не занимаемыми должностями. Но что такое был сенат — не совсем ясно из книги г-на Скабалановича. Он сам же говорит на с. 138, что Лев Мудрый совершенно уничтожил значение сената, а в другом месте (С. 363) называет синклит «высшим правительственным учреждением при императоре, на собраниях которого находили себе выражение административные и судебные функции». Но он ничего не говорит об этих функциях, не указывает нигде на компетенцию сената, и едва ли синклит, не имевший такой компетенции, заслуживает названия учреждения. Автор говорит в разных местах своей книги о совместных действиях сенаторов и сановников; но разве были сановники вне сенаторов? Из одного места, указанного в разбираемой книге (С. 233), где сенат противополагается народу, довольно ясно следует то заключение, которого не вывел автор, что синклит не более как собирательное имя для обозначения всей совокупности сановников, что сенатор и титулованный чиновник — синонимы.

Ругу, которая выдавалась сенаторам, автор называет пенсией (С. 161) и, кажется, считает ее присвоенной исключительно чиновникам, но ругой называется вообще жалованье, например, содержание, которое ежемесячно выдавалось солдатам.[3158]