Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.

При императоре существовали приказы, так называемы секреты для заведования различными отраслями государственного управления, лица, стоявшие во главе секретов, были вместе и членами синклита. Точно так же при патриархе были приказы, также называвшиеся секретами, заведовавшие различными отраслями церковного управления; во главе их стояли обыкновенно патриаршие сановники первой пентады, которые были вместе и членами синода, а именно: великий эконом, великий сакелларий, великий скевофилакс, хартофилакс и сакеллион (протэкдик прибавлен к ним для присутствования в синоде лишь впоследствии). Патриаршие приказы назывались по имени должностных лиц, ими заведовавших, например, σέκρετον τοΰ χαρτοφύλακος или χαρτοφυλακεΐον, σέκρετον τοϋ μεγάλου σακελλαρίου или μεγάλη σακέλλη (секрет хартофилакса, хартофилакия, секрет великого сакеллария, великая сакелла) и т. д.; для письменных работ в приказах имелись секретари (χαρτουλάριοι). Секрет хартофилакса был самый обширный и важный. Хартофилакс был патриаршим канцлером и помощником патриарха по разным вопросам его юрисдикции: в его ведении были деловые бумаги и переписка от имени патриарха, на суде в присутствии патриарха он докладывал дела, а в его отсутствие занимал председательское место; ближайшими сотрудниками хартофилакса были протонотарий и ипомниматограф. Во второй пол. XI в. (при Керулларии и Иоанне Ксифилине) должность хартофилакса Великой церкви занимал после Льва, возведенного на Болгарскую архиепископию,[2332] диакон Никита, имевший чин протосинкелла.[2333] Великий эконом заведовал финансами, доходами как Великой Константинопольской церкви — постоянными (с недвижимой собственности и вкладов, вносимых жертвователями) и временными (подарки от императоров в день коронации и от патриархов в день интронизации), — так и Константинопольской патриархии (с недвижимых имений, ставропигиальных монастырей и с рукополагаемых епископов), равно и расходами. Назначение на эту весьма выгодную должность в первой пол. XI в. зависело от императора, и назначались иногда светские люди из высокопоставленных лиц, даже родственники царя, каков, например, был при Константине VIII Роман III Аргир, сам потом занимавший престол.[2334] Великий сакелларий имел при своем ведении монастыри как со стороны имущественных отношений, так и надзора за монастырской дисциплиной и уставами; ближайшим помощником его был архонт монастырей. При Михаиле Керулларии сакелларием был Константин.[2335] На обязанности великого скевофилакса, назначение которого на должность, подобно тому как и на должность великого эконома, зависело в первой пол. XI в. от царя,[2336] лежало заведование сосудами, священными одеждами, книгами и вообще утварью Великой церкви. Сакеллион заведовал по одним показаниям женскими монастырями, по другим — приходскими церквами (имея помощником архонта церквей), сверх того исправительным домом при патриархии. Протэкдик стоял во главе корпорации экдиков, на обязанности которых лежало защищать интересы Церкви в светских присутственных местах, ходатайствовать по делам как Церкви, так и лиц, прибегавших к ее защите и покровительству.[2337]

Самый способ вступления патриархов на престол представлял аналогию со вступлением на престол византийских императоров. При вступлении императоров на престол соблюдалась форма избрания сенатом и народом; древний республиканский принцип не забывался, но de facto решение вопроса зависело от того, на чьей стороне находилась сила; физическая сила решала возведение императора на престол и его свержение. Точно так же и по отношению к патриарху не забывались канонические правила, гарантировавшие патриарху четыре важные преимущества;[2338] свободное избрание клиром и народом, независимое отправление должности, неприкосновенность личности и несменямость иначе, как по суду. Применительно к канонической почве практиковалась в Византии процедура избрания и наречения патриарха, в которой отведено было место клиру, народу и верховной государственной власти.[2339] Она не лишена была наружных признаков каноничности, так как избрание исходило от собора, и император только как бы утверждал свободный соборный выбор. Та же видимость законности сопровождала и низложение патриарха, так как оно совершалось по судебному процессу, производившемуся в патриаршем синоде и восходившему затем на императорское усмотрение. Но как избрание императоров сенатом и народом было политической фикцией, прикрывавшей факт обнаружения силы, так и избрание патриархов собором было в большинстве случаев фикцией канонической, прикрывавшей вторжение в лице императора физической силы в сферу церковных отправлений. В действительности воля императора была единственным имевшим значение фактором при возведении патриархов на престол, от воли императора зависело и свержение патриархов; при этом не всегда даже соблюдалась в точности вышеупомянутая форма законности, так что противоканоническое действие прямо бросалось в глаза.