Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.

Исаак Комнин был не из тех государей, которые служили покорным орудием в руках своих первых министров: в нем замечался недостаток политического образования, но в инициативе и в энергии недостатка у него не было; сделав Лихуда первым министром, он отдавал полную справедливость его уму и административным способностям, но этим еще не отказывался от самостоятельности и не желал уступать кому бы то ни было.[2412] В свою очередь Лихуд, со своей сдержанностью, привычкой говорить и с людьми, не соглашавшимися с ним в мнениях, не иначе, как мягко, не столько с ними спорить и порицать, сколько отстраняться от них, не мог показаться ярым противником Комнину, а главное, на патриаршем престоле обещал покорность и уступчивость императору, какой невозможно было добиться от Керуллария. Все это не исключало несогласия Лихуда в убеждениях с Комнином. Он мог держаться других воззрений на задачи внутренней политики, чем Комнин, и несомненно держался, потому что Комнин с секвестрами и секуляризацией был только продолжателем системы Мономаха, целесообразности которой Лихуд не признавал. Но как Мономах, несмотря на неодобрительное отношение Лихуда к его политике, не прерывал близости к нему, так точно в глазах Комнина разногласие во взглядах, высказываемое кротко, без тени резкости, не могло служить поводом к раздору. Комнин щадил убеждения человека, превосходство которого над собой в знаниях и опытности не мог не признать, но поступал по-своему, и даже там, где Лихуд был лично заинтересован, он не изменял принятому решению, хотя действовал с возможной пощадой. Как при Мономахе и его преемниках несогласие во взглядах с лицами руководившими политикой, не нарушая добрых отношений (выражавшихся, как сказано, в обращениях к Лихуду за советами), побуждало Лихуда сторониться от формального участия в управлении, точно так же при Комнине, после того как политика пошла по известному направлению, нежелательному для Лихуда, еще вопрос, остался ли бы он на своем посту, если бы вступление на патриарший престол по необходимости не развязало его с должностью первого министра. Эпизод, случившийся при избрании Лихуда в патриархи, тоже доказывает, что он не был приверженцем политики, усвоенной Комнином, У Лихуда находились во владении, на правах пронии, Манганы. По мнению Комнина, они, подобно другим розданным казной имуществам, должны были возвратиться к своему первоисточнику. Если бы таково было и мнение Лихуда, то он, вероятно, в числе первых отказался бы от пронии; между тем, когда происходили его выборы в патриархи, он продолжал ими владеть, и Комнин, щадивший, как уже мы сказали, своего первого министра не в пример другим, не посягал на его пронию, выжидая случая сделать это под благовидным предлогом. При избрании в патриархи случай представился. Выборы Лихуда происходили с соблюдением законных форм: он был избран по решению митрополитов, клира и всего народа,[2413] потом уже воля царя санкционировала предпочтение его другим кандидатам. Так как избранный был мирянин, сановник, занимавший при дворе и в управлении должность, то необходимо было провести его через иерархические степени. Лихуд был уже посвящен в пресвитеры и затем предстояла хиротония в епископы. Но тут возник вопрос о правильности его посвящения, — рукоположение в епископы грозило на лучший конец отсрочкой впредь до решения вопроса синодом по соображению с каноническими правилами. Византийская практика не препятствовала совмещению пресвитерского сана со званием первого министра, если на то была воля императора и желание со стороны намеченного лица. Но, вероятно, для Лихуда нежелательно было продолжать службу, может быть, и Комнин не захотел бы пригласить его остаться на прежнем месте; между тем ограничиться саном пресвитера, в случае если бы встретились препятствия к рукоположению в епископа, Лихуд считал для себя обидным. В этот трудный момент Комнин предложил Лихуду уступить ему права на Манганы, обещая за это со своей стороны оказать услугу, а именно, не обращая внимания на возникшие недоумения, дать разрешение на его хиротонию. Лихуд принял предложение, и сделка состоялась: он возвратил в казну Манганы, которыми владел в силу грамоты Константина Мономаха, и по императорскому приказанию был рукоположен в епископы, — вопрос о правильности его рукоположения даже не поступил на синодальное обсуждение.[2414]