Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.

В Академии началось преподавание, слава о котором скоро разнеслась не только по областям Империи, но проникла в иностранные государства и привлекла к слушанию лекций учеников из Западной Европы и земель сарацинских, багдадского и египетского халифатов.[2722] Особенно отличался Пселл, затмивший своими философскими лекциями товарищей по преподаванию и вызвавший даже чувство зависти в Ксифилине, повлекшее к возражениям со стороны последнего против философского направления Пселла. Пселл с академической кафедры стал проповедывать преимущества Платона перед Аристотелем. Он стал превозносить Платона как величайшего в мире мыслителя и предвозвестника христианских догматов, считая, в частности, учение о бессмертии души платонов ским догматом.[2723] Платона он ставил на одном уровне со св. Григорием Богословом.[2724] На Аристотеля он смотрел как на философа туманного, чуждого фантазии, вращающегося в низменных сферах, который непонятен для ума, возносящегося к горнему, и не дает пищи высшим порывам души. Когда друнгарий виглы Константин Ксифилин обратился к нему с предложением истолковать «Органон» Аристотеля, из непонятного сделать ясное, Пселл решительно отклонил от себя эту задачу, считая ее выше своих сил, обещая однако же всевозможное со своей стороны содействие, если Ксифилин возьмет на себя ее выполнение.[2725] Константин Ксифилин находился в каком-то родстве с Иоанном Ксифилином и, как показывает этот эпизод, интересовался Стагиритом. Но Иоанн Ксифилин простер далее уважение к Стагириту. Он написал какое-то философско-богословское рассуждение, в основу которого положен был Аристотель и так называемые «Халдейские догматы» александрийских философов.[2726] Таким образом, в среде ученой корпорации произошел философский раздор, к нему примешалось и преподавательское соревнование; один дидаскал был приверженцем и защитником Аристотеля, другой — Платона. В связи с этим раздором находятся два написанные Пселлом сочинения о халдейских догматах.[2727] Раздор серьезных последствий не имел, однако же не прошел бесследно. Впоследствии, когда Ксифилин был вызван с Олимпа для занятия патриаршего престола, Пселл написал ему дружественное письмо, в котором, между прочим, с обычным увлечением отозвался о Платоне. Ксифилин ответил резко, называл Пселла отступившим от Бога, полюбившим Платона, Хрисиппа и прилепившимся к Новой Академии, — поступки, которые могут повлечь к извержению из христианской плеромы. Пселл был устрашен угрозой и написал Ксифилину оправдательное письмо, в котором сознается в своей приверженности к Платону и Хрисиппу, но в оправдание приводит, что знаком не с ними одними, а также с Аристотелем, с учением халдеев и египтян, что у Платона есть истинные взгляды, например, его учение о справедливости и бессмертии души, послужившее и для христиан основанием (άρχαί) этих догматов, что он, пользуясь Платоном, оценивает его учение с точки зрения Священного Писания и отцев Церкви и вообще руководствуется примером свв. Василия Великого и Григория Богослова, которые заимствовали у греческого мудреца то, что полезно было для православной истины, и опровергали еретиков оружием, взятым у философов. В заключение Пселл все-таки утверждает, что Платон превосходит всю греческую (эллинскую) мудрость, с придачей халдейской и египетской.[2728] Других подробностей этого спора из-за Платона мы не знаем.