Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.

Понятно, что такой политикой Комнин нажил себе массу врагов: территориальная аристократия, лишенная земель; чиновная аристократия, ограниченная в жаловании; духовенство, потерявшее имущество, — все должны были перейти и действительно перешли в лагерь недовольных. Недовольство легко могло пробиться наружу и, по обычаям византийского государства, выразиться во враждебных правительству действиях. Первые признаки такого настроения обнаружились в протесте Константинопольского патриарха Михаила Керуллария, выступившего на защиту церковных интересов. Но Комнин сломил оппозицию, принеся патриарха в жертву своему гневу. Поступок с патриархом не укротил однако же недовольных. Между ними началось какое–то подозрительное брожение. Когда Комнин находился в походе против печенегов, в сентябре 1059 г., до него дошел слух, что в Малой Азии поднялось восстание, и это заставило его поспешить в столицу. Слух оказался ложным.[774] Тем не менее сама возможность его появления указывала на то, что в воздухе носилось что–то недоброе, что если восстание не сформировалось, то все–таки готов был материал, из которого оно могло сформироваться и, может быть, делались какие–нибудь попытки в этом смысле. Недолго, вероятно, пришлосс бы ожидать времени, когда горючие вещества, накопившиеся у подножия трона, вспыхнули бы ярким пламенем, если бы случай не подоспел на помощь и не помог поколебать трон прежде, чем начался пожар.

Спустя некоторое время по возвращении из похода, когда Комнин успел успокоиться от взволновавшего его неверного слуха, он с целью развлечься и забыться от государственных забот отправился на охоту[775] за кабанами в окрестности Эфеса. Здесь он простудился, с ним сделался сильный лихорадочный припадок, через три дня припадок повторился, император переправился в столицу, во Влахернский дворец, переночевал в нем и на следующее утро, когда он, страдая от обнаружившегося плеврита, собирался переехать из Влахернского в Большой дворец, его окружили приближенные и, вместе с патриархом, стали убеждать отречься от престола и постричься в монахи. Увещания увенчались успехом: Исаак Комнин отрекся от престола в пользу Константина Дуки, постригся в монахи и отправился в Студийский монастырь, где провел остаток своей жизни (по свидетельству писателя XII в.,[776] один год) в монашеских подвигах.[777] Принимая во внимание наиболее надежное свидетельство, что Комнин царствовал два года и три месяца,[778] можно заключить, что отречение его от престола совершилось в начале декабря 1059 г.

Факт отречения Комнина от престола и пострижения в монашество чрезвычайно загадочен. Историки, сочинениями которых мы пользуемся как источниками, представляют это дело добровольным актом со стороны императора. Но для беспристрастного читателя кажется странным, каким образом храбрый и мужественный государь, только что возвратившийся с театра военных действий, в разгар совершенно не монашеской забавы, решается под влиянием какой–то лихорадки или плеврита, которые для его выносливой натуры не должны были казаться чем–нибудь безнадежным, на шаг бесповоротный, противоречивший его личным и фамильным интересам. Трудно найти этому факту полное объяснение, однако же по немногим имеющимся в нашем распоряжении данным можно догадьь ваться, что в деле отречения и пострижения Комнина нашла себе приложение злостная интрига, хорошо подготовленная и удачно разыгранная, главным руководителем которой был Михаил Пселл, жертвой — Комнин и его семья, человеком, пожавшим плоды, — Константин Дука.

Генеалогию Константина Дуки нет возможности установить. Минуя легендарные рассказы, возводящие его род ко временам Константина Великого,[779] невозможно даже провести филиацию между именами Дук, попадающимися в истории с первой половины IX в., а именно: Андроником, подвизавшимся вместе со Львом Аргиром при Михаиле III,[780] другим Андроником, процветавшим при Льве VI и умершим в изгнании,[781] Константином Дукой, выступившим претендентом на престол при Константине Багрянородном и погибшим вместе со своим родом, за исключением сына Николая, который был убит позже в сражении с болгарами,[782] третьим Андроником Дукой, по прозванию Лид, который вместе с сыновьями. Вардой и Христофором, стоял на стороне Склира, возмутившегося против Василия II.[783] Относительно их нельзя доказать, что Андроник Лид был сын Константина Дуки, или даже его внук через сына Николая, точно так же нельзя доказать, что второй Андроник был сын первого Андроника. Неизвестно, наконец, какое отношение существует между Константином Дукой, вступившим на престол в 1059 г., и сыновьями третьего Андроника. Словом, в этой области возможны только догадки.