Византийское наследство

Столь же хмурым был командор Барш, приведший до Копенгагена два линейных корабля из Архангельска. Ивану Яковлевичу переход дался особенно тяжело. В норвежском Нарвике, отданном датчанами под базу русского флота, случилось несчастье. Один из трех кораблей наскочил на камни, и командор был вынужден оставить его там для ремонта полученных повреждений. Оставалось только надеяться, что линейный корабль «Архангельск» догонит эскадру и придет к марту.

Датчанин контр-адмирал Арф, принятый на русскую службу, в отличие от своих коллег, выглядел свежо — все же привычка к морским переходам у жителей Ютландского полуострова в крови — как-никак они прямые потомки знаменитых своими морскими разбоями викингов.

Два шотландца, контр-адмирал Джон Эльфинстон и командор Грейг, уже принявший российское подданство (оттого уже звавшийся Самуилом Карловичем), изображали из себя радушных хозяев, коверкая русский язык, которым овладели достаточно хорошо — этим шотландцы в России всегда отличались от англичан. По какой-то неведомой причине в Лондоне решили, что пора Королевскому флоту избавиться от скоттов — зато русский флот приобрел два десятка опытных мореходов, трое из которых командовали линейным кораблем и двумя бригами.

Третьим «хозяином» за столом был бригадир Ганнибал — сын знаменитого «арапа Петра Великого» тоже являлся моряком. А свой чин носил как цехтмейстер русского флота — то есть начальник корабельной артиллерии, каковым он и являлся.

— Как тут у вас обстоят дела, Алексей Григорьевич?

— Вполне благополучно сейчас, Григорий Андреевич, — с некоторым лукавством в голосе отозвался Алехан на вопрос Спиридова. — До весны турки в заснеженные горы уже не полезут — мы у них сию охоту накрепко отбили, преподав нужные уроки.

Алехану было чем гордиться на самом деле — еще в середине декабря внезапной атакой удалось захватить Скуттари и Антивари, истребив полторы тысячи завоевателей — османов и албанцев. И обратив в поспешное бегство еще до десяти тысяч супостатов, что рассеялись по окрестностям со сказочной быстротой, вызвав жуткую панику в мусульманских селениях Албании, Косово и Метохии.

В захваченных городах оказались огромные запасы продовольствия и пороха, в которых имелась сильная нужда. Кроме того, захватили до пяти тысяч ружей. Имелись довольно приличные мушкеты французской выделки, примерно треть, остальные оказались турецкими фузеями, большей частью дрянными. Османские орудия оказались негодными, а посему их установили в небольших земляных редутах, что перекрывали горные дороги и тропы. Пробиться через такие импровизированные укрепления для турок оказалось непосильной задачей.

Добившись убедительной победы над более многочисленным противником, черногорская армия совершила быстрый переход на запад — и успела вовремя. Боснийский паша привел в долину реки Зета десятитысячное скопище башибузуков, решив схода завладеть Острогом с прославленным монастырем. И после разграбления двинуться уже на Бока-Котор, свалившись с гор в лазурную бухту.

Не повезло магометанам!

Ничего у турок не вышло, от слова «никак». Тут православному воинству помогла сама природа — в горах выпал снег и ударил легкий морозец. Этого вполне хватило, чтобы через неделю турецкое воинство деморализовалось полностью, не в силах пробить заслоны из отчаянно сражавшихся за родную землю местных ополченцев.

Подошедшая черногорская армия оседлала перевалы и дороги. Ослабевшие от голода и холода османы не выдержали постоянных стычек с неприятелем, что поражал их из ружей с вдвое больших дистанций, и попытались пробиться обратно, в относительно теплые долины Боснии, где жили их единоверцы — принявшие ислам босняки. А вот православные сербы ютились исключительно в горах и предгорьях — жизнь под турецкой пятой приучила их к осторожности.

Вот только ничего у аскеров не вышло — кольцо окружения неумолимо сжималось, и в православное Рождество с карательной экспедицией было безжалостно покончено. Пленных никто не брал, беспомощных раненных и обмороженных хладнокровно добивали — слишком кровавый след тянулся за башибузуками, чтобы их прощать.

«Зетская бойня» потрясла православное население, вызвав всеобщее ликование от Боснии до Косова!

Восемь тысяч тел убитых турок уложили штабелями в пещерах, и, заложив бочонки с порохом, взрывами обвалили входы. Потрясенные двумя устрашающими разгромами, османы в начале января опомнились и снова попытались наступать. Однако, не выдержав натиска яростно сражавшихся черногорцев, побежали в панике — двукратное превосходство в силах не помогло завоевателям.

Теперь все племена черногорцев объединились под властью царя Стефана, полностью очистив от завоевателей свою историческую родину. Население возросло почти в два раза, удвоилась и армия, поверившая в свои силы. Да и отношение к русским, и без того самое благожелательное и дружеское, стало восторженным.