Вижу тебя насквозь

Положил руки на её щеки и прижался к ней.

– Я же люблю тебя, – ответил он, как само собой разумеющееся.

И поцеловал, нежно и страстно, забирая тревоги. Надя обвила его шею, чувствуя, как слабнут ноги.

– Свинка, лучше сейчас остановиться, потому что последние дни, я едва сдерживаюсь, и мне совсем немного нужно чтобы…

Его голос был низким и хриплым, от него вибрировало душе, пробивая брешь в сердце. Но если сейчас не время, то когда?

Надя сама обняла Геру за шею, прижалась к нему и поцеловала, так чтобы он понял: она не собиралась отступать и ждать. Не теперь и никогда больше.

Надя любила Геру всем своим сердцем и готова была его отдать, как и своё тело.

С мамой Надя могла увидеться только через два дня. Она, если быть, честной очень боялась увидеть её изможденной, худой и совсем не жизнеспособной, но, к счастью, всё было не так. Мама встретила её радостной улыбкой и даже попыталась подняться, но дежуривший рядом отчим не позволил делать ей резких движений. Она бухнулась назад на подушки и поманила её к себе.

Алексей вообще ни разу домой не ходил с того дня, как привез её в больницу.

И, похожи, отношения у них с мамой стали совершенно другими, судя по тому, как она держала его за руку, не отпуская.

Кажется, они боялись остаться друг без друга.

– Мам, мамочка моя, – выдохнула Надя, обнимая Нику.

В руках она будто стала совсем тонкой и хрупкой.

– Со мной всё хорошо, – ответили ей, после поцелуя, – за сорок лучше уже не рожать.

Надя закивала, чувствуя, как предательские слезы побежали по щекам. Она утерла их рукавом одноразового халата и всхлипнула.

– Я жутко перепугалась, – призналась Надя.

– И не ты одна, – кивнула мама, – но я уже не хочу об этом вспоминать, всё заживет, самое главное сейчас Миша, он пострадал больше.

Надя кивнула. Про брата ей было мало известно, но из реанимации его ещё не переводили.

– Как Алексей к нему относиться?

– Он к нему каждый день ходит…– мама всхлипнула, – я так виновата… если бы я не…

Надя снова обняла маму, шепча ей успокаивающие слова. Сейчас это уже было неважно, главное выкарабкаться из того, что есть.

– Ты его видела? – спросила Надя.

– Пару раз.

– Не понятно на кого похож?

– Мне кажется на меня, беленький и худой, – поделилась мама, – думаю, сегодня смогу и тебе показать.

Надя обрадовалась. Хотя не знала, как неё это повлияет, но она очень хотела увидеть малыша. Хотела, чтобы он почувствовал её присутствие и поддержку, потому что это единственное, что она могла сделать.

– А ты как? – мама вытерла лицо платком.

Надя слегка покраснела, но решила, что это от того, что в палате жарко.

– Практически не могла учиться это время, но вроде смогу пересдать пропущенные зачёты, – ответила она.

– Я не об этом, Надя, – мама сделал небольшую паузу, – от тебя Герой пахнет.

Надя отвернулась в другую сторону, у неё заалела даже шея. Ну, пахнет и пахнет, что в этом такого?

– Правда? Я не чувствую, – нервно хохотнула Надя, отводя взгляд к окну.

– Наденька, – шепнула мама, – я же просила тебя с ним не связываться.

Надя тяжело вздохнула. Она всё прекрасно понимала, но как она могла? Сердцу действительно не прикажешь, а теперь уже и… Ему точно нужно на ней жениться.

– Я люблю его, мама, – тихо ответила Надя и мама только скопировала её вздох, – сама-то тоже Алексея не выгоняешь, а ведь говорила, никогда не простишь.

Мама усмехнулась, и попыталась подняться.

– Знаешь, когда мужчина видит тебя в таком состоянии, а то и хуже, не убегает, это многое значит.

– Что, например? – Надя помогла матери подняться, надеть халат и прибрать волосы.

– Любовь.

Мама так широко улыбнулась, что у Нади ни осталось, ни одного вопроса.

Многое изменилось с того лета как она приехала в огромный дом отчима. Мама словно выросла, испытав на себе горечь обиды и предательства, а также страха и почти смерть.

Надя вдруг поняла, что люди правы, когда говорят, что нужно жить здесь и сейчас, строить своё будущее и делать то, что нужно. Обиды и страх неизвестности и нерешительности это всё тормозит на пути к счастью.

Они с мамой медленно, брели вдоль пустого коридора в отделении реанимации новорожденных. Пустили их только благодаря Алексею, который договорился с врачом. В открытых палатах гудели установки аппаратов ИВЛ и давления.

Алексей стоял возле одного, сложив руки на груди, его лицо скрывала маска, но по глазам было видно, что он очень переживает и взволнован.

Ника обняла его за руку, и положила свою ладонь поверх стеклянного саркофага, который в данную минуту исполнял роль, утроба матери.

– Я здесь, – услышала она шепот мамы.

Тонкие ручки мальчика окутывали трубки, и от этого вида у Нади самой щемило сердце, а к горлу подступал комок отчаяния.

Им оставалось только ждать. Снова и снова.

Надя посмотрела в огромное окно, за которым пошёл первый снег, огромными белыми хлопьями, оседавший на верхушки деревьев.

Она отчего-то поверила, что это был хороший знак.

Эпилог

– Вот, так лучше, – сказала мама, надевая на голову Нади полупрозрачную фату.

Надя посмотрела на себя в зеркало. Действительно было красиво и на бабульку не похожа.