Вижу цель

Как там сказала Эрику Грит Мюстерс? «Клан и семья не одно и то же… Клан многочисленнее семьи, но все решает именно семья, как бы малочисленна она ни была». А вот и пример того, как это бывает на самом деле. Все кланники, назначаемые на высокие посты, автоматически становятся членами Семьи. Правда, только на одно поколение. Но вот в элиту клана они входят навсегда. И адмирал Чарни, который по рождению является всего лишь клиентом дома Фокин, сейчас, став первым кондотьером клана Вильф, формально является членом Семьи, а это почет и уважение, имеющие к тому же свой золотой эквивалент. Дети адмирала – в отличие от него – не относятся к членам Семьи, но зато они теперь высшая аристократия клана, а это немало! Такие вот чудеса социальной стратификации и сословной эквилибристики, и ведь это всего лишь один из фрагментов многоцветной мозаики, имя которой холодянское общество. Вся картина куда сложнее.

– Господа, могу я вам помешать? – от размышлений Эрика отвлек голос Кати, неслышно подошедшей к ним сзади. – Могу, господа? Или вы в гневе сбросите меня в океан?

«Способная девочка!»

И в самом деле способная. Умная, внимательная к деталям, и талантливая: даже оторопь берет, так изящно изображает из себя то наивную дурочку-подростка, то прожженную циничную суку. Но Эрик-то знает, она не дура, и наивность ее наигранная. В меру цинична – вот здесь ей и играть почти не приходится, – и, разумеется, себе на уме. Ее, как и многих других холодянских аристократок, едва ли не с пеленок готовили к тому, чтобы стать приличной женой для правильного человека. В империи такое, в принципе, тоже практикуется – взять хотя бы ту же Анну, – но на Холоде все обстоит куда интереснее. Чтобы правильно выйти замуж, недостаточно принадлежать к знати и уметь себя вести, требуется генетическое соответствие, потому что Семьи и кланы озабочены здоровьем, умом и талантами своих будущих вождей. Такова, кстати, и сама Катя, бывшая ван дер Багге. Она ведь не просто здоровая молодая женщина или, правильнее сказать, девушка. Она результат многовекового «противоестественного» отбора. Красива, умна, артистична, неплохо обучена, отлично натренирована, и, когда пришло время, безропотно выполнила свой «солдатский» долг: вышла замуж за того, на кого ей указали «старшие товарищи». И ведет себя соответственно: не изображает из себя жертву обстоятельств, не хамит и букой не ходит. Демонстрирует немереные «любовь и нежность» к новоиспечённому супругу, и, надо сказать, совсем неплохо эти чувства изображает. Во всяком случае, в постели с ней не скучно, да и вне спальни умеет девушка поднять мужу настроение. Мотается вот с Эриком по всему Холоду, появляясь тут и там тогда, когда вроде бы и не ждешь, но всегда вовремя и более чем уместно.

– Господа, могу я вам помешать? – сказала Катя, подобравшись к ним на расстояние броска, могла, к слову, броситься при известных обстоятельствах. – Могу? Или вы в гневе сбросите меня в океан?

– Это стало бы непростительным расточительством! – усмехнулся, оборачиваясь на голос, кондотьер Чарни. – Иди сюда, девочка! Посмотри, какой сегодня восхитительный восход.

– Спасибо, дядя Алек. – Катя вышла на балкон, глянула мельком на Эрика, заглянув ему между делом прямо в глаза, и посмотрела на восходящее солнце. Одета она была вызывающе легко – что-то невероятное в пастельных тонах, невесомое, полупрозрачное, едва скрывающее кое-что из того, что не принято демонстрировать на публике, – а под открытым небом, да еще вблизи Ледовитого океана, температура воздуха, между прочим, колеблется в районе нуля градусов Цельсия.

– Тебе не холодно? – озабоченно спросил Эрик, который еще не успел привыкнуть к холодянским нормам поведения. Умом понимал, что никуда Катя не денется, не замерзнет и не простынет, поскольку натренирована и закалена, и плюс к тому имеет замечательную иммунную систему и практически невозможную для обычного человека терморегуляцию. Но знать и принимать это знание как данность – разные вещи. А Эрик вообще-то не привык пока ни к Холоду, ни к идее, что у него есть дом, а в доме жена, и что его жена – это именно Катя, бывшая ван дер Багге, нынешняя Вильф, чем, к слову, гордится немерено. Не каждой девушке так свезет, чтобы в шестнадцать лет разменять позицию пешки на ранг королевы. А супруга Морица Вильфа королева и есть.

– Холодно, – ответила между тем юная женщина. – Но вряд ли я от этого заболею и умру, так что не надейся! Пока наследника не рожу, вдовцом тебе, коммодор, не быть. Так и знай!

– Да я вроде бы и не спешу, – пожал он плечами, пытаясь скрыть свою растерянность. – К тому же при моей профессии все, скорее всего, случится с точностью до наоборот.

– Даже думать не смей! – неожиданно обернулась к нему совершенно преобразившаяся Катя.

Такой он ее еще не видел: свирепой, гневной, способной, верно, убить. Глаза налились темной зеленью, между разошедшимися в оскале губами сверкнули белоснежные зубы.