Вижу вас из облаков

– Вы, верно, надеялись, что инсульт ее сразу убьет, – изобразил сочувствие жирный. – Но не вышло, Женя хотя и была в тяжелом состоянии, за жизнь цеплялась. А вы продолжали ее убивать. Вся больница осуждала, когда вы то к лечащему, то к главному ходили. Требовали, чтобы ее отключили от системы жизнеобеспечения. Хотя обычно родственники, наоборот, по всем инстанциям умоляют, чтобы их родные максимально долго прожили.

– Да смысл-то какой растением жить!

– Когда кома, трудно предугадать, что дальше. Но обычно об отключении аппаратов начинают говорить, самое раннее, через шесть недель. А вы и того не выждали.

Взгляды гостей жгли, буравили. Очень Максиму под ними было неуютно. Но сдаваться он не собирался. Спросил с вызовом:

– Кто вы вообще такие? Удостоверения покажите. Ордер.

– Будет тебе и ордер, – пообещал худощавый.

– Или чистосердечное лучше напишем? – любезно предложил толстый.

– Не в чем мне признаваться. Что вардарин я ей давал, не докажете. А насчет того, чтобы аппараты отключить – моя жизненная позиция. И Женькина воля. Она всегда говорила, что инвалидом, обузой жить – хуже некуда.

Гости переглянулись. Худощавый убежденно сказал:

– Полиция его расколет на раз.

Толстый задумчиво кивнул:

– Да… Татьяна права была.

– Она здесь при чем? – взвизгнул Максим.

Толстяк улыбнулся:

– Тебя скоро возьмут, парень. Хочешь, чтобы это на глазах сына случилось?

– Я ни в чем не виноват!

– Сейчас мода новая появилась: вардарином собак травить. Поэтому без рецепта его продавать перестали. А у тебя это лекарство дома имеется. И оно же причиной Жениной смерти стало. Неужели не видишь связь?

– Это просто совпадение! Случайность!

Худощавый хрюкнул:

– Вот в полиции и будешь объясняться.

Но Максим смотрел не на него – решение, ясно дело, Ниро Вульф будет принимать.

– Вы не полиция. И закрывать меня вам смысла никакого нет. Что надо – на самом деле?

– Вот это деловой разговор, – одобрил недоделанный Гудвин.

А Вульф благостным тоном молвил:

– Таня считает, что Митя твой совсем заскучал в деревне. Она хочет с ним еще раз на море съездить. Так что можем пойти с тобой на сделку. Обоюдовыгодную. Ты бумагу подписываешь, что не против поездки. Пара недель. В России. Ну, а мы – в знак благодарности за твою любезность – пока что промолчим про вардарин. Женю все равно не вернешь. А полицейские – пусть своим умом доходят.

– Слушайте, не надо мне петь про море! В чем ваша конечная цель? Хотите у меня ребенка отобрать?

– Зачем Тане твой ребенок? Так, блажь. Наиграется – и чем-нибудь другим увлечется, – пожал плечами толстяк.

– А тебе разве плохо, пока она занята сыном? – подхватил худой. – Заботится о нем исправно, кормит, балует, развлекает. Платить ни за что не надо, в доме пару недель будет тихо. – Подмигнул: – Вардарин спокойно выкинешь. В поликлинику сходишь, медицинскую карту попробуешь выкрасть.

– Не надо меня провоцировать. Я вас не боюсь.

– И не надо, – улыбнулся толстяк. – Сам решай. Вот бумага: согласие на поездку. Подписывай – и мы уйдем. Не подпишешь – тоже. Но тогда о твоих подвигах все узнают.

– Не подпишу, пока не скажете, куда ваша Татьяна с Митькой вчера ездили, – хмуро спросил Максим. – На самом деле.

– Таня работает в рекламе, – отозвался щеголь в платке. – Вчера у них в агентстве был кастинг для ролика собачьего корма. Участвовали хозяева со своими питомцами. Ваш сын тоже захотел попробовать.

– Господи! Зачем скрывать-то было? Да еще удирать?

– Митя стеснялся. И расстроился, что их с Арчи не взяли. А Таня – она просто не любит, когда на нее давят.

– А я тут… чего только не передумал! Ладно, – вздохнул Максим. – Давайте бумагу. Пусть играется Таня. – И с ехидством спросил: – Она вам, что ли, родственница?

– Почти, – усмехнулся толстяк.

Он взял подписанный документ, поместил в кожаную папку. Его ассистент потрепал Максима по плечу:

– Отдыхай. – И хохотнул. – Сил набирайся впрок – а то мало ли, как жизнь повернется.

Они вышли. Холуи из джипа бросились им навстречу. Распахивали калитку, помогали сесть в «Мерседес». Максим примерно знал цены на дорогие автомобили и оценил пару черных лакированных авто миллионов в сорок. Бугаи (все, похоже, при пушках) тоже стоят недешево.

Да, покровитель у Татьяны оказался действительно серьезный.

* * *

Когда Ходасевич рано утром уходил из дома, Таня с Митей крепко спали.

Валерий Петрович оставил строгую записку: ребенка кормить чем в холодильнике найдется, из квартиры ни ногой, к часу дня приготовить обед.

Как обернется ситуация с Максимом, не знал, поэтому, пока ехал в такси до места встречи с бывшим сослуживцем, сделал пару звонков и нашел для Татьяны убежище – пустующую дачу в ближайшем Подмосковье, на реке Клязьме.

Но пока ситуация складывалась благоприятно, и немедленно отправлять падчерицу в пригород Валерий Петрович не стал. Героически вытерпел Танин обед – слипшиеся макароны по-флотски – и предложил всем вместе съездить к Жене в больницу.

– Отлично! – завопил Митя. – Мы с тетей Таней как раз стих выучили для мамы!