Вижу вас из облаков

– Мой сын растет в хорошей, любящей, богатой семье. И я не хотела разрушать его жизнь, делать несчастными приемных родителей. Просто иногда ездила в места, где мой сын бывает. Наблюдала за ним. Представляла, что мы вместе. Я никому не делала зла. Но в июне на меня вышла шантажистка. Она выяснила, как зовут моего ребенка, и грозилась все рассказать ему, если я не заплачу десять миллионов. Я долго думала, как поступить, и решила: самое мудрое – ответить на зло добром. Вы знаете, что я не придаю большой цены деньгам. Я дарю вам, мои любимые подписчики, подарки. Путешествия, шубы. Даже квартиры. Я могла бы заявить на вымогательницу в полицию, но решила выбрать другой путь. И подарила ей десять миллионов. Просто подарила. Пусть питает этими деньгами свою злобу.

Виртуальный – да и реальный – мир почитателей Симеоновой взорвался комментариями. Елене слали сердечки, букеты и слезки. Ею восторгались. Перед ней преклонялись. Подписчики дружно требовали назвать имя подлой шантажистки, грозились объединиться и стереть ее с лица земли.

Но Симеонова упорно отвечала:

– Пусть ее судит Бог.

Про трагедию девочки Лиды, смерть Жени Сизовой и уж тем более давнюю историю – как Симеонова странным образом развела пенсионера на наследство и вскоре тот скончался от инсульта, – нигде, разумеется, не упоминалось.

На свет явилась лишь красивая, лакированная, причесанная часть печальной истории. И тщательно срежиссированное покаяние вознесло блогершу на немыслимые высоты.

Число тех, кто ее поддерживает, гордо сообщила Симеонова, за сутки увеличилось вдвое.

Татьяна искренне возмущалась:

– Вот хитрая гадина!

Валерий Петрович усмехался:

– Не придирайся. Добрая женщина. Действительно – десять миллионов подарила, назад не требует. Митино свидетельство о рождении у тебя?

– Да.

– Сходи в банк, открой на его имя счет. Хочешь, в рублях, или в валюту переведи, как считаешь надежнее. А потом летите уже на юг. Сентябрь на носу.

– Валерочка, – вздохнула Таня, – а что дальше-то делать? Надо ж определяться. С кем Митя жить будет? Куда в школу пойдет?

– Летите пока. Отдыхайте. Жизнь сама все на места расставит.

* * *

Женя

Облака все гуще, с каждым днем сложнее сквозь них пробиваться. Когда с парашютом прыгала, пролетала насквозь за секунды. А в ее другом мире они плотные, душные. Пахнут ватой и почему-то кашей из детского садика. И как попадаешь в них – сразу воспоминания. И картинки все дальше и дальше сдвигаются, отматываются в обратном порядке. Ей тридцать. Двадцать пять. Пятнадцать. Сегодня до школьного урока физкультуры скатилась. Им всем по семь лет. Девочки плачут, не могут удержаться на канате. А она легко забирается на самый верх, еще и раскачивается. Учитель нервно орет, чтобы слезла, а мальчишки в восхищении подвывают.

Но она не давала воспоминаниям окончательно себя засосать. Отгоняла их. Всю энергию отдавала, чтобы вернуться в настоящее. Увидеть то, что происходит сейчас.

Иные картинки с земли – например, собственные вроде как похороны или Максим в постели с любовницей – совсем равнодушной оставляли.

Зато когда Митина опекунша смогла найти десять миллионов, отнесла их в банк и положила на имя сына, у нее слезы полились. В настоящей, земной жизни.