Потом были бесконечные визиты медсестёр, какие-то уколы и таблетки, процедуры, долгие беседы с доктором, не очень вкусная больничная еда по расписанию и короткие прогулки по коридорам. Вставать ей пока разрешали ненадолго, и девушка начала маяться от скуки. Газеты давно были изучены вдоль и поперёк, и Соня в короткий период уединения размышляла, что бы ещё почитать. Выбор был невелик. Жалостливый роман Лидии Чарской, принесённый мамой, или подаренный княгиней Фальц-Фейн сборник её стихов. Оба хуже.
Соня была уже почти готова погрузиться в сентиментальную прозу, когда в приоткрывшейся двери снова возникла сиделка.
– К вам посетитель, Софья Николаевна. Молодой человек по фамилии Самарин. Пригласить?
Митя?
– Подождите! – Соня лихорадочно заметалась глазами вокруг себя. Книги, газеты, открытки, проклятые цветы… Где же… – Зеркало! Будьте добры, зеркало.
Сиделка прикрыла дверь изнутри, подошла к Сониной кровати и достала из кармана складное зеркальце с летящей ласточкой на жестяной крышке. За последние несколько дней особого желания разглядывать себя не было, даже во время водных процедур. По запястьям, лодыжкам и свободно висящей одежде Софья понимала, что похудела. Зеркало лишь подтвердило очевидный факт. Глаза запавшие, кожа прозрачная, скулы обострились. Бледная немочь. Настоящая дворянка. В иной ситуации мама была бы довольна.
– Вы прекрасно выглядите, – «успокоила» медсестра и участливо поправила выбившийся из причёски пациентки локон.
Соня лишь вздохнула.
– Жених? – понимающе шепнула сиделка.
– Друг, – ответила Софья и с некоторым удивлением обнаружила, что её бескровное отражение вдруг обзавелось румянцем.
Соня вернула зеркало, натянула одеяло до подбородка и кивнула:
– Я готова. Пригласите, пожалуйста.