Визит

— Это его ведьма подговорила, чтоб ее… — Она замолкает, потому что Шимо быстро встает.

— Куда идешь?

— Ухожу, — говорит Шимо, берет шапку с полки и уходит.

В корчме народу видимо-невидимо. Перед крыльцом стоят несколько возов, а внутри как в улье. Но когда Шимо входит, все на минуту затихают. И смотрят на двери, потому что Шимо закрыл их собой целиком. Они отвечают на его приветствие, втягивают животы, выставляют грудь, чтобы показаться смелее. Не одного бы вынесли отсюда, если бы Шимо только два раза замахнулся.

Стакан наполняется еще раньше, чем он подходит к стойке. Он стучит по стеклу, пьет. Корчмарь перестает вытирать бутылку и снова наливает ему. Потом, ополоснув стакан в ведре, тихо спрашивает Шимо:

— Вы чего, поругались? — и показывает в угол. Только сейчас Шимо смотрит туда и видит: в углу спиной к нему сидит Ондрей.

— Он тут грозился, — говорит корчмарь.

— Налей! — кричит Шимо.

Бутылка в руке у корчмаря дрожит, он едва не льет мимо.

— Даешь мне в долг, разбойник? — спрашивает Шимо.

— Тебе, конечно, — смелеет корчмарь.

— Запиши, — бормочет Шимо, утирается тыльной стороной ладони и этой же рукой приветствует всех на прощание. Он идет к дверям медленно и не оглядывается. И сразу же, как только переступает порог, шум усиливается. Мужчины наклоняются друг к другу, и говорят они, конечно, сейчас о Шимо и Ондрее. Они хорошо знают, что с Шимо лучше не спорить, а еще лучше вообще не попадаться ему на глаза. Недавно его в этой корчме рассердили, так он человек шесть притиснул столом к стене и отходил кнутом по ком попадется. Они потом и не пикнули.

Корчмарь берет стакан Шимо, ополаскивает его и вытирает полотняной салфеткой досуха. Глядь, а перед ним Ондрей.

— Сколько выпил? — спрашивает он тихо.

— Да немного, всего двести граммов, — отвечает корчмарь.

— Говорил тебе чего-нибудь? — спрашивает Ондрей.

— Ничего. Только пил. Но мне показалось… что-то ему стало поперек горла…

— Ну, мы еще посмотрим! — мрачнеет Ондрей и не идет на то место, где он только что сидел. Он колеблется, присоединиться ли к мужикам, которые начали петь песни, потому что Габор Мрава продал лошадей и теперь с прочими и с покупателем пьет отвальную, но все же решает уйти. В двух шагах от корчмы он встречается с женой Габора.

— Габор там? — спрашивает Зуза.

— Да.

— Один?

— Нет!

— Ну, пойду, — огорчается женщина.

— Иди, они уже поют.

— Ай, ай, ай, — вздыхает Зуза, поправляет платок на голове и уходит.

Ондрей идет к дому. Он думает о Зузе: «Хорошая была девка, интересно, какая вышла из нее жена? Грудь уже не та…»

Ночи в сентябре холодные. Утром не так легко увидеть восход солнца. Все покрыто туманом. Туман густой, и, когда зазвонит колокол в соседней деревне, его хорошо слышно. А летом так не бывает. После обеда на жнивье выходят мальчишки за мякиной и запускают бумажных змеев на веревочке. Вечером пробуют крылья откормленные домашние гуси и покусывают электрические провода. Скоро спустятся с гор овцы, их колокольчики наполнят воздух предвестьем зимы. Ондрей ужинает чуть не до десяти часов. Ева легла полчаса назад, а он еще пьет подогретый самогон. Зачерпывает из кастрюли, наливает в рюмку и добавляет туда еще две-три шкварки. Все выпить он не может. Встает. Он достает из ящика длинный нож и засовывает за голенище. Потом зажигает лампу и привертывает фитиль. Лампа едва горит. Он гасит в комнате свет, закрывает дверь и выходит в темноту.

Двор Шимо и его хлев недалеко. Ондрея бьет дрожь, когда он открывает заднюю калитку, и он замирает, когда в загоне начинают ворочаться свиньи. Они раздраженно хрюкают, а один поросенок принимается грызть деревянный настил. Ондрей бьет его пестом.

За большой загородкой две коровы да маленький теленок. Ондрей светит на него лампой, теленок начинает крутить хвостом. Ондрей вешает лампу на гвоздь и вытаскивает из-за голенища нож. Он подходит к теленку, гладит его по спине и хватает за морду. Потом прижимает голову к бедру и другой рукой перерезает горло. Теленок сучит ногами, весь трясется, но не издает ни звука. Только клокочет кровь в перерезанном горле, и, когда Ондрей отпускает руку, тело падает на подстилку.

Проходит немного времени, и туша уже разделана. Ондрей выпрямляется и только тогда замечает, что он весь в крови. Руки, штаны, но главное — нож. Он не вытирает его ни соломой, ни сеном, а снова запихивает за голенище, и, когда уже хочет поднять и перекинуть через плечо полтеленка, дверь хлева отворяется и появляется Шимо.

— Это ты? — спрашивает Шимо мирно.

— Как видишь, — отвечает Ондрей.

— Я тебя ждал!

— Я пришел только взять свое…

— А как ты узнал? Ведь корова только вчера стелилась…

— Я знал! И старый Сепко подтвердил…

— Сепко? — удивляется Шимо.

— Да.

— А что, если ты не уйдешь отсюда?

— Уйду!

Шимо смеется и делает шаг вперед. Он медленно вытаскивает из-за спины руку, сжатую в кулак. Но в это время Ондрей распрямляется и вонзает Шимо нож в грудь по рукоятку.

— Эх ты!