Визит-14

Вся основа того, что гои называют современной цивилизации была создана и продолжает создаваться и развиваться одним народом, народом, который насчитывает сейчас всего тринадцать миллионов человек — евреями. Цивилизация, в которой мы все живем, создана евреями, это еврейская цивилизация, еврейский мир.

И ещё меня обвиняют в антисемитизме?! Да за такие высказывания не Жаботинскому лагеря смерти изобретать, а мне. Всех раввинов — в Магадан! Думаю, Николай мне в такой любезности не откажет… И опять мысли перескакивают на Донну. Её улыбка, её лицо пере моими глазами вновь и вновь. Уже три месяца её нет. Лежит в фамильном склепе. Гремят на виселицах кости оскорбивших её борзописцев. Стёрт с лица земли Париж, самой страны на новых географических картах больше нет. Наши спецподразделения пластунов, охотников, штурмовые группы заканчивают переводить французское «наследство» под наши руки. Хорошо, что жертв с нашей стороны почти нет. Люди сохранены. Это самое важное во всей этой войне. Я всё время стараюсь перевести войну «горячую» в войну экономическую. Мне не нужно морей крови, груд мёртвых тел, тысяч калек на улицах. Вовсе нет. Не такой уж я кровожадный, хотя, когда это необходимо — не остановлюсь ни перед чем. Наверное, моё время было самым беспринципным и циничным. Мы спокойно могли пройти мимо умирающего на улице, отвернуться от насилуемой на улице женщины, дать убить человека на наших глазах. Главный закон выживания был — «Моя хата с краю». И что? Чем это кончилось? Лучше не вспоминать… мысли скачут, путаются. Надо бы позвать кого из слуг, пусть подкинут дров в камин… Огонь меня успокаивает. Память предков? Сотни поколений родились, выросли, и умерли возле костра, очага, печи… А как только поколение перестало им пользоваться, так сразу и начало портиться. Ч-чёрт!!! Мысль, пришедшая мне в голову настолько неожиданна и шокирующая! А ведь верно… Если, скажем, после трудового дня посидеть возле ОТКРЫТОГО ОГНЯ, настоящего, от дров, а не от угля или нефти, или газа… Ведь в нём сгорит всё плохое, что прилипло к нам за день. Всё, что нам внушают с экранов и радио! Может, поэтому там, где пользуются обычными дровяными печами, люди более спокойны, здоровы, духовно чище? То есть, ни русский, ни немец без открытого огня существовать как положено нации не могут?! И это лишнее доказательство того, что христианство ВРЕДНО для нас?! Это настолько кощунственно звучит, что я зажимаю себе руками рот, боясь, что фраза вырвется наружу, и кто-нибудь её услышит. Тогда — всему конец. Вбитая за века приверженность немцев к лютеранству сметёт меня, и все наши труды с Николаем сразу же, и тогда закономерным итогом станет СТАРАЯ, кровавая история двадцатого века. И смерть наших стран, гибель их лучших людей…

Глава 28

…Я проснулся, с трудом разлепив глаза — присниться же такое… Да уж… Откинул одеяло, кое-как сел, сунул ноги в тапочки, вздохнул и закашлялся. Сколько раз говорил себе — не курить в комнате! И опять нарушил собственное правило. Набросил на плечи халат, высунулся на балкон. Солнышко. Утро. По дороге бесшумно мчат машины, еле различимые за аллеей высоких тополей. Возле магазина, расположенного внизу дома, как всегда — пусто. Наверное, скоро их закроют. И то хорошо, хоть не будет грохота музыки по ночам, да пьяных толп под окнами. Сигарета уже в зубах. Щёлкаю зажигалкой. Первая затяжка. Сперва осторожная, чтобы не закашлять. Сколько же я вчера выкурил? Пачку? Две? А чёрт его знает… Привычно щёлкаю клавишей включения компа и шлёпаю в ванную. Включаю воду, умываюсь. Чищу бивни. Вытираясь на ходу полотенцем, ввожу пароль в систему. Пускай грузиться дальше. Вешаю полотенце, иду на кухню, включаю чайник, возвращаюсь, запускаю Сеть. Затем программу. Пускай машинка работает. Возвращаюсь опять назад, чайник вскипел. Готовлю себе кофе. Уже который год пью только один сорт. Впрочем, как и сигареты у меня уже не меняются десятилетие, если не больше. Стандартный завтрак из бутерброда с колбасой, который запиваю горячим, обжигающим напитком. Укладываю тормозок в пакет, затем в сумку. Две пачки сигарет в запас — это закон. Попадал уже без курева. Дети ещё спят. Одному — выходной. Вторая — в отпуске. Младший — на каникулах. Супруга сонно приоткрывает глаза и что-то спросонок спрашивает:

— Да, дорогая… Да, дорогая… Да, дорогая…