Визит дамы в черном

— Не хочу ставить вас в неловкое положение… Чужие секреты для благородного человека святы. Доктор Кшиштофович лечит нашу семью и частый гость в моем доме. Приходите сегодня к четырем к нам обедать. Доктор тоже будет, и вы сможете поговорить. Я не успела расспросить вас о Марте. Мы слышали, она получила еще одно крупное наследство, от какого-то дядюшки или дедушки — родственника со стороны этих русских купцов, с которыми так неосмотрительно породнилась покойная Кристина Липко-Несвицкая. Кто-то из той родни составил завещание в пользу Марты. Девочка становится очень богатой. Только бы этот ее американский папаша не успел запустить лапу в деньги дочери, пока она не дотянет до совершеннолетия. С этого типа станется… А ведь, если Марта выйдет замуж, она сможет всем распоряжаться еще до достижения двадцати одного года? Вы не знаете, какие условия на этот счет были в завещаниях ее близких? Я думаю, Марта с моим Войтусем тоже были бы прекрасной парой. Все-таки с Зосей родство очень близкое, а Марта нам — седьмая вода… Она хоть и купчиха, но по матери — из Липко-Несвицких, семейство самое достойное, и воспитание девочка получила прекрасное, пани Ядвига об этом позаботилась. А с нашей стороны — положение в обществе, связи, для сироты это важно…

Сидевший на диване Войтусь пошел красными пятнами.

— Какая прелесть, мальчик застеснялся! Войтусь, тебе нужно съездить в Петербург, навестить тетку и кузенов, а заодно и Марту. Все лучшие варшавские невесты оказались в Петербурге, это несправедливо. Нужно вернуть их нашей отчизне! Позвольте предложить вам кофе, Митя. Прошу вас к столу.

На следующий день Дмитрий вместе с пани Соколовской-Нагель нанес визит господам Вюрским, арендовавшим особняк покойной пани Ядвиги Липко-Несвицкой. Входя в дом, где прошло детство Марты, Дмитрий почувствовал что-то вроде сердечного трепета. Он знал этот дом по ее рассказам и много раз представлял его себе в мыслях, но на деле особняк оказался гораздо меньше и уютнее, не таким помпезным, как рисовалось в Митином воображении, испорченном знакомством с роскошными домами Петербурга.

Пан Вюрский был на службе в гимназии, и гостей принимала его жена, пани Тереза. Дамы при встрече расцеловались и наскоро обменялись новостями. Услышав, что Митя прибыл из Петербурга с поручением от Марты Багровой, Тереза Вюрская оживилась.

— О, пан Димитрий знаком с нашей Мартой? Я так любила покойную Кристину, мать Мартыси! Мы ведь вместе учились в гимназии. Вы не поверите, но я всегда решала за нее задачи по математике, а она позволяла мне списывать во время диктанта. Тогда никто не мог подумать, что жизнь бедной Кристины сложится так тяжело. Она была такой милой барышней, беленькая, миниатюрная, как саксонская фарфоровая статуэтка. У нас в гимназии ее называли Дрезденская пастушка. Она пользовалась большим успехом. И вдруг этот неудачный брак… Хотя, сказать по правде, пан Багров мне сначала даже понравился.

— Простите, пани Тереза, вы знали Федора Багрова? — Дмитрий не поверил своим ушам.

— Конечно. Я же была у них на свадьбе. Они венчались в Петербурге, да еще в православном храме, а не в костеле, и никто-никто из наших не хотел ехать к ним на свадьбу. Ну кроме пани Ядвиги, конечно, она все-таки мать Крыси и не могла отказаться. А больше из родных и друзей почти никого на венчании не было, — Тереза покосилась на Меланию. — Выразили свое отношение к этому браку, проигнорировав приглашение Кристины. А мне было так жалко Крысю, я представила, как она там будет одна, среди русских купцов… Во-первых, я осуждаю сословные предрассудки, во-вторых, я очень высоко ценю дружбу, а в-третьих, как видите, я не провалилась сквозь землю, побывав на венчании в русской церкви. Я взяла и поехала в Петербург на свадьбу подруги. И не жалею об этом! — Еще один выразительный взгляд, адресованный пани Соколовской-Нагель. — А бедная Крысенька тогда даже расплакалась, увидев меня, она думала, что к ней никто так и не приедет.

— И вы помните ее мужа? — Митя вернул разговор в нужное русло.

— Да, он довольно красивый мужчина, хотя в нем было что-то простоватое. Такой высокий, я бы сказала — огромный, сильный, здоровый, настоящий русский медведь.

— А мне он не показался слишком высоким. Я тоже хорошо знаю Федора Ивановича, Марта нас познакомила.

Тереза Вюрская оценивающе взглянула на Колычева.

— Ну, пану Димитрию с высоты собственного роста никто не покажется высоким, а пан Багров все-таки богатырь, этого не отнять. Говорят, он долго жил за границей, наверное, изменился, приобрел там некоторый лоск. Хотя лоск вывозят из Парижа, а Багров, кажется, жил в Соединенных Штатах, там нравы довольно грубые…

— Пани Тереза, а вы смогли бы узнать его при встрече, даже если он изменился?