Визит «Полярного Лиса»

Всем остальным на командном пункте повезло гораздо меньше. Они все умерли – и не разобрать, кто раньше, а кто позже; разумеется, за исключением Манштейна, скрученного и засунутого в силовую колыбель, чтобы не брыкался. Когда штурмовая пехота работает на захват, обычно заботятся только о главном персонаже, а всех остальных, чтобы не доставляли хлопот, сразу пускают в расход. К тому же Девы Войны сегодня находились в несколько взвинченном состоянии. Основополагающую для Третьего Рейха нацистскую теорию о высших и низших расах они расценили как личное оскорбление, поэтому когда через несколько минут штурмовой шаттл с бойцыцами и захваченным в плен Манштейном стартовал обратно на орбиту, малоаппетитное зрелище на месте бывшего командного пункта 56-го моторизованного корпуса нельзя было показывать ни беременным женщинам, ни детям. Майор Ивана Эри сказала своим девочкам, чтобы не затягивали операцию – вот они и сделали все на скорую руку. Ну а как иначе уложить захват и отход в двести восемьдесят пять секунд?

Полчаса-час спустя. Околоземная орбита, высота 400 км, разведывательно-ударный крейсер «Полярный Лис».

Манштейна вели по коридору. Он механически переставлял ноги, мало что соображая при этом. Последнее воспоминанием из «той жизни» – в последнем отчаянном порыве он дрожащей рукой пытается вытащить из кобуры табельный пистолет, чтобы хотя бы застрелиться, лишь бы не попадать живым в руки гигантов, с ног до головы закованных в несокрушимую броню… Потом – беспросветный мрак и отвратительное ощущение беспомощности; казалось, он сдавлен и скручен со всех сторон так, что может только дышать, но даже пальцем пошевелить не в состоянии.

Сколько длилось это состояние, Манштейн определить затруднялся; ему казалось, что несколько часов, настолько неуютно он себя чувствовал. Но в конце концов это закончилось – его вытряхнули из сковывающего кокона как котенка, поставили на ноги и отряхнули. И лишь тогда он смог разглядеть тех, кто захватил его в плен. Шок, трепет, желание проморгаться – вот что испытал Манштейн, узрев облик своих пленителей. И было от чего впасть в замешательство – все они оказались… особами женского пола. Да-да, сомнений быть не могло. Разинув в изумлении рот и выпучив глаза, немецкий генерал пялился на широкоплечие, коренастые фигуры стоявших вокруг него невиданных женщин, чьи длинные руки в бицепсе по обхвату равнялись среднему мужскому бедру и бугрились нагромождением тугих мышц. Плечи этих удивительных воительниц были так раскачаны, что шея из них росла не прямо вверх, а немного вперед, из-за чего казалось, будто они внимательно вглядываются во что-то – и это тоже было так странно и необычно, что Манштейн погружался в замешательство все глубже. Конечно, логичнее всего было бы предположить, что все это происходит с ним в причудливом кошмаре, да вот только сон это никак не кончался, как ни щипал себя украдкой немецкий генерал. И потому ему все же пришлось смириться с мыслью, что происходящее – это реальность, страшная и непонятная, безнадежная и ужасающая. И Манштейну ничего больше не оставалось, кроме как молча разглядывать своих пленительниц. Да, думал он, неудивительно, что эти великанши могли без особого напряжения голыми руками рвать немецких солдат и офицеров на части. Генерал, несмотря на свое весьма непростое положение, тем не менее не мог не отметить некоторые особо выдающиеся их достоинства. С жадным и благоговейным любопытством он смотрел на огромные арбузообразные груди, туго обтянутые тонкими футболками светло-зеленого цвета. Он так увлекся процессом созерцания, что даже перестал вникать в то, что вообще вокруг происходит. Потому он даже подпрыгнул, когда получил энергичный толчок в спину, за которым последовал грубый окрик:

– Иди вперед, дейч, тебя ждут. И надеюсь, что после того, как с тобой покончит наш главный тактик, тебя отдадут нам. И вот тогда мы вдосталь поиграем. Не так ли, мои милые девочки?!