Визит в абвер

— Как помните, мой отъезд в Берлин произошел весьма срочно. Именно по этой причине, а не потому, что я мог запамятовать, пришлось отменить известное мероприятие. Событие, о котором я узнал в столице, будет иметь непредсказуемые последствия. Еще раз предупреждаю.

— Слушаюсь, господин генерал. Хранить тайну разведчик умеет.

— Открылся заговор против нашего фюрера… На северо-востоке Германии, в Вольфшанце, произошло покушение. Адольф Гитлер серьезно пострадал, но остался жив.

— Это ужасно… Как это ужасно… — запричитал Баркель. — Кто мог?… Кто посмел?…

— Вот в этом-то и дело, — продолжал генерал. — Более того — вся тайна. О самом факте сообщают, а вот о заговорщиках торопиться не станут. Постараются вывести на чистую воду всех до единого.

Тут генерал замолчал. Потер ладонью свой широкий, в наметившихся морщинах лоб, пристально посмотрел на разведчика, спросил:

— Как вы относитесь к слухам? Стоит ли им верить?

— Смотря каким, — уклончиво, еще не придя в себя, ответил Баркель.

— Самым, что ни на есть, серьезным. Например, о том, что в числе заговорщиков оказался и ваш бывший шеф.

— Адмирал Канарис? — воскликнул майор, заерзав на стуле, и на его лице проступила бледность.

— Этот слух не с улицы и не с берлинских рынков. Он очень достоверный.

— Но как можно в такое поверить? Вильгельм Канарис — это же создатель нашей разведки и контрразведки. Отец абвера. Еще недавно сам фюрер произвел его в адмиралы. И вдруг такое!

— Наверное, и мне, и особенно вам со временем придется поверить, — задумчиво, но и без тени сомнения, проговорил Эккес. — А пока советую вам держать этот «слух» в глубокой тайне. Информацию мою примите к размышлению. Конечно, наедине…

Генерал сказал то, что считал возможным сказать. Ни одним словом больше. Сообщил факты, да еще какие! Ему не понравилась первая реакция абверовца — проступившая на его лице бледность. Что это, только профессиональная солидарность? Или и впрямь стало жаль генерала. Ведь уже заранее нетрудно предсказать, чем это для него кончится. На кого замахнулся! А был он, рассказывают, человеком скрытным и очень хитрым. Резиденцию Канариса в Берлине называли «лисьей норой», а его самого «хитрым лисом». Неужто в абвере все под стать своему бывшему шефу? Пожалуй, дискуссию с майором лучше не затевать, правду от него все равно не услышишь. Мудро сказал философ: «Мысль изреченная есть ложь». Сейчас тем более…

После молчания, продолжавшегося несколько минут, Эккес спросил:

— У вас есть ко мне просьба? Может, как всегда, вам нужен самолет?

— Истинно так, господин генерал. Поскольку гауптман Шустер уже обосновался на постоянной базе, ему необходимы кое-какие грузы.

— Что именно?

— Оружие, боеприпасы, продовольствие.

— Продовольствие? — удивился генерал. — Он что, не в состоянии добыть его на месте?

— Я советовал ему поначалу этим не заниматься. Опасно настроить против себя крестьян. Тем более что во время отступления мы кое-что прихватили. На первый случай могу из собственного резерва.

— Значит, самолет все-таки нужен?

— Как видите.

— Рейхсмаршал при встрече в Берлине дал мне понять, что бомбардировщики нужно использовать лишь по прямому назначению. Русских надо бомбить и бомбить, иначе их не остановим.

— Но разве подрыв их тыла менее важен? — осмелился возразить Баркель. — Я же кроме автоматов и патронов могу послать гауптману тонны взрывчатки. Объекты для ее применения найдутся: железнодорожные и телефонные узлы, линии электропередач, мосты. Мои агенты в тылу Красной армии могли бы более активно вести рельсовую войну. У меня на складах имеется взрывчатка, замаскированная под консервные банки с тушенкой и термосы. Положи в рюкзак и путешествуй…

— Это уже совсем другое дело. Диверсии в прифронтовом тылу нам крайне нужны. К большому сожалению, русским эшелонам пока никто не препятствует, даже наша хваленая авиация. — Генерал нахмурил брови и, побарабанив пальцами по крышке стола, наставительно произнес: — Суть нашего понимания задач разведки в тылу противника непременно сообщите гауптману. Заодно с грузами отправьте к нему и своего радиста. Кстати, как вы, майор, ни хитрили, но я понял: между шефом абверкоманды и его лучшим радистом пробежала черная кошка. Почему?

Баркель не готов был к такому вопросу и в ответ лишь пожал плечами.

Собирали Ромашова в полет недолго. Ему выдали новую рацию, сухие аккумуляторные батареи и компас. Пистолет «ТТ», с которым он прилетел, старшина команды оставил у себя. «Будет нужен, гауптман выдаст», — сказал он, не вдаваясь в объяснения. Парашют положили в багажник машины.