Визитатор

Викарий приблизился и с высоты своего роста сурово посмотрел на сторожа. Пьер на всякий случай сделал шаг назад.

— А чтоб Дьявол не соблазнил тебя вторично, — отчеканил викарий, — брат Жакоб пойдёт с тобой для верности. Насколько я помню, отец-настоятель прислал тебя покаяться, а покаяние предусматривает наложение епитимьи 25, или я что-то не так понял?

— Нет, всё верно, святой отец, — пролепетал Пьер, пятясь к двери. — Я что — я ничего.

Уж лучше потерять припрятанные деньги, чем навсегда быть изгнанным из аббатства. К тому же можно отдать только то, что зашито в правом рукаве, а о левом, просто позабыть. Чего только не случается из-за смятения духа кающегося! О собственном имени позабыть можно, не то что о нескольких монетках.

— Да, я вот о чём хотел тебя спросить, — окликнул его викарий уже в дверях. — Вино ты тоже в деревне покупал?

— Ничего я об этом не знаю, — обиженно буркнул сторож. — Мясо — да, приносил, а что б вино, нет, не было такого.

— Ну, ступай.

Обед в трапезной прошёл ещё более уныло, чем накануне. Порция умершего пономаря стояла отдельно, ожидая, когда дежурный брат отнесёт её в альмонарий 26. На протяжении следующих недель нищие, всегда ожидавшие подаяния у ворот аббатства, смогут получать там порцию усопшего монаха, вознося за него молитвы.

Во время трапезы Жакоб украдкой бросал на викария красноречивые взгляды. Он, несомненно, был очень собой доволен — не иначе, как нашёл нового подозреваемого, решил викарий. Увлекающаяся натура бывшего жонглёра временами его очень утомляла.

Матье де Нель безмятежно поглощал монастырский обед, делая вид, что не замечает нетерпеливого возбуждения Жакоба. Он нарочно задержался на выходе, подозвав к себе прекантора, и попросил его принести новые рукописи — расследование расследованием, но возможность воспользоваться библиотекой аббатства нельзя упускать.

Матье де Нель вернулся к себе, предвкушая грядущее удовольствие, но не тут-то было!

— Ну, скажу я вам, святой отец, этот Пьер большой мошенник, — воскликнул Жакоб, наскакивая на викария.

Матье де Нель устало опустился в кресло — книгам, явно, придётся подождать.

— Ну что там у тебя случилось?

— Не у меня, а у Пьера! Он самый настоящий плут, святой отец!

— Да, — согласился викарий, — в этом трудно усомниться, достаточно посмотреть в его вороватые глаза.

Жакоб беззвучно засмеялся.

— Представьте, он хотел меня надуть! Меня, который сам бывало любил утаить лишнюю монетку.

— Неужели! — Викарий удивленно покачал головой. — Да это верх самонадеянности: пытаться обмануть, и кого — самого мэтра плутовства!

Жакоб перестал смеяться и состроил оскорблённую мину.

— Вот мне не нравится, святой отец, когда вы так обо мне говорите. Всегда норовите посмеяться над моим небезгрешным прошлым, — обиженно заметил он викарию. — А я-то к вам со всей душой.

Матье де Нель закусил губу — обиды Жакоба всегда у него вызывали непреодолимое желание рассмеяться.

— Ну, будет тебе, Жакоб. Апчхи! — викарий чихнул раз, второй, третий. — Вот незадача, только этого не хватало, — он вытер, выступившие на глазах слёзы. — Так что ты там говорил о мошеннике Пьере?

Жакоб — он был отходчив — с готовностью продолжил.

— Деньги у него были припрятаны в обоих рукавах, а он, представьте себе, выложил только из одного? Но меня-то не проведёшь, я быстренько облегчил ему и второй рукав. Пусть знает, как водить меня за нос!

— Именно поэтому я и отправил тебе с Пьером, зная, что лучше тебя никто за ним не присмотрит.

Щёки Жакоба порозовели — похвала викария пришлась ему по душе. Размолвка окончательно была предана забвению.

— Если желаешь, можешь пойти со мной на хозяйственный двор, — предложил викарий. — Я намерен поговорить с «главным подозреваемым» в злодействе, согласно твоему заключению.

— С братом Гийомом?

— С ним.

— Наконец-то! — оживился Жакоб. — А то я твержу, твержу вам и всё без толку.

— Как видишь, нет. Но придётся подождать конца полуденного отдыха. Я пока немного прилягу — кости что-то ломит.

— Уж не простыли ли вы, святой отец, этим утром на похоронах? — забеспокоился Жакоб.

— Надеюсь, обойдётся, — вяло отозвался викарий.

Он заснул быстро, но короткий сон не восстановил сил, наоборот — тело ныло, а голову словно зажало в тиски. Жакоб предложил привести Гийома в покои, отведённые визитатору, но тот был категорически против.

— Нет, лучше мы поговорим с ним там, где он чувствует себя свободно.

На хозяйственном дворе было шумно и людно. С кузницы долетал звук молотов, скрипели повозки, едва тащившие полные чаны спелого винограда, суетились монахи и крестьяне.

Около амбара стояла наполовину груженая телега. Брат Гийом старательно записывал на восковой дощечке количество выносимых из амбара мешков с зерном. После того, как телега вернётся с мельницы, он также тщательно пересчитает мешки, но теперь уже с мукой, и отчитается перед келарем.

— Эй-эй-эй, аккуратней! Поправьте справа, не то среди дороги потеряете, ротозеи, — время от времени покрикивал он, на кряхтевших от натуги работников.

Викарий подождал, пока телега будет нагружена, и похвалил чёткую работу.