Читаем Визуальные искусства в ситуации глобализации культуры: институциональный аспект полностью

Авангард, создавший новые художественные миры, родился благодаря диалогу, взаимодействию различных культур, поисков нового мировидения, заложил традиции особого отношения к наивному искусству. Наивное искусство оказало колоссальное влияние на художественный язык многих актуальных русских художников – «наивные картинки» Митьков, лубок К. Звездочетова, Г. Лубнина, А. Молева. Примером сочетания традиции примитивного искусства с использованием современных технологий в творчестве являются работы В. Иофина. Для Иофина примитивизм один из инструментов выстраивания собственной картины мира, альтернативной реальности. Стиль графических работ Виктора Иофина отсылает к традиции социалистического агитационного плаката, продолжая историю соц-арта, так же может быть прочитан как «постиндустриальный лубок». Обращение к народному, примитивному искусству в данном контексте – это и своеобразная инъекция витаминов радости, любви к жизни, противостоящая постиндустриальному техницизму. Простота техники, лаконичность изобразительных средств (штрих, яркая цветовая гамма), наличие пояснительных надписей, повествовательность, относящиеся к традиции русского лубка, искусству примитивизма, позволяют увидеть работы и как самостоятельные произведения, и как часть целостной истории, несущей внутреннюю драматургию современного городского фольклора. Герои анекдотов, баек, «случаев из жизни», сам автор-персонаж «Бертольд Шванц» – герои сказочной страны Виктора Иофина, при помощи которых он пишет собственную историю. Переставляя работы местами, зритель может играть, и, создавая собственные сказки, становится агентом «эпидемии творчества». В данном случае постмодернистская традиция: цитатность, коллажность, полистилизм, карнавальность, использование компьютерных технологий – оборачиваются не жесткой иронией, не нарочито серьезным деконструктивизмом, а добрым юмором, что отсылает и к митьковской традиции; не случайно наличие общих героев («Ленин», «Икарушка», «Художник-шалопай»), общность культурного поля (например, старые кинофильмы, в том числе, «Место встречи изменить нельзя»).

Творчество художников-аутсайдеров – отдельная страница развития институционализации маргинальных форм творчества. Если примитивизм как творческое направление институализируется как часть арт-дискурса, то презентация творчества душевнобольных связана не только с художественным, но и с психическо-социологическим аспектом, с гуманистическими поисками путей диалога с иным сознанием, толерантного отношения к нездоровью и, как следствие, утверждение социальных прав таких людей. Ведь концепт «цивилизованный человек» сегодня обязательно включает в себя такие понятия как толерантность, внимательное отношению к иному.

«Художники-аутсайдеры» представляют собой отдельный феномен даже в «наивном искусстве». Встреча с различием нормы и патологии, столь воспеваемая современным художественным дискурсом, в реальности может вызвать шок. Работы «художников-аутсайдеров» часто пробуждают в нас страхи первобытного человека и актуализируют тревоги человека современного: потеря контроля над собой, искажение привычных ориентиров, что для нашей гиперантропоцентрической картины мира является одним из самых больших страхов. Включение темы безумия в дискурс культуры получило широкое воплощение в массовом искусстве (кинофильмы «Человек дождя», «Блеск», «Пролетая над гнездом кукушки»), в арт-хаузе («Безумие» Я. Шваркмайера, «Нога» Н. Тягунова). Привлекательность безумия для массового искусства часто обусловлена действием защитного механизма от страха, который человек обычно испытывает перед душевнобольными. Не случайно исследование страха неизвестного, демонизация душевных болезней так популярны в современной культуре, как поиск необъяснимого, мистического места обитания некого лавкрафтовского Ктулху, хичкоковского скрипа ступеней, иной реальности. В этой связи необычайную значимость приобретает работа по изучению и презентации творчества душевнобольных не как «треш-аттракциона», а как части современной культуры.

Если обратиться к истории создания и изучения маргинального искусства, то необходимо отметить, что сегодня активный интерес к творчеству художников-аутсайдеров существует в Европе, Америке, где функционирует ряд музеев, проходят выставки, семинары. Считается, что подобное творчество связано с визионерским искусством, которое существовало практически всегда и восходит к шаманской и индийской ритуальной живописи, экстатическим видениям святой Елены, работам Уильяма Блейка. Сами мастера такого искусства не всегда способны к рефлексии, а их произведения автономны и самодостаточны.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Взаимопомощь как фактор эволюции
Взаимопомощь как фактор эволюции

Труд известного теоретика и организатора анархизма Петра Алексеевича Кропоткина. После 1917 года печатался лишь фрагментарно в нескольких сборниках, в частности, в книге "Анархия".В области биологии идеи Кропоткина о взаимопомощи как факторе эволюции, об отсутствии внутривидовой борьбы представляли собой развитие одного из важных направлений дарвинизма. Свое учение о взаимной помощи и поддержке, об отсутствии внутривидовой борьбы Кропоткин перенес и на общественную жизнь. Наряду с этим он признавал, что как биологическая, так и социальная жизнь проникнута началом борьбы. Но социальная борьба плодотворна и прогрессивна только тогда, когда она помогает возникновению новых форм, основанных на принципах справедливости и солидарности. Сформулированный ученым закон взаимной помощи лег в основу его этического учения, которое он развил в своем незавершенном труде "Этика".

Петр Алексеевич Кропоткин

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / Политика / Биология / Образование и наука
Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2
Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2

Понятие «стратагема» (по-китайски: чжимоу, моулюе, цэлюе, фанлюе) означает стратегический план, в котором для противника заключена какая-либо ловушка или хитрость. «Чжимоу», например, одновременно означает и сообразительность, и изобретательность, и находчивость.Стратагемность зародилась в глубокой древности и была связана с приемами военной и дипломатической борьбы. Стратагемы составляли не только полководцы. Политические учителя и наставники царей были искусны и в управлении гражданским обществом, и в дипломатии. Все, что требовало выигрыша в политической борьбе, нуждалось, по их убеждению, в стратагемном оснащении.Дипломатические стратагемы представляли собой нацеленные на решение крупной внешнеполитической задачи планы, рассчитанные на длительный период и отвечающие национальным и государственным интересам. Стратагемная дипломатия черпала средства и методы не в принципах, нормах и обычаях международного права, а в теории военного искусства, носящей тотальный характер и утверждающей, что цель оправдывает средства

Харро фон Зенгер

Культурология / История / Политика / Философия / Психология