Входящие сообщения (СИ)

Когда им было разрешено покататься на равнине, Генри уже вполне естественно смотрелся на лошади, Реджина умело держалась в седле, и только Эмма неловко ерзала, доставляя лошади немалые неудобства своими движениями. Приложив серьезные усилия, она смогла поравняться с Реджиной, и они вместе наблюдали, как Генри мчится вперед, набирая скорость.

– Ты в порядке? – осторожно спросила Эмма.

– М-м-м-м, – Реджина замкнулась в себе так быстро, что Эмма даже не успела это заметить.

– Я думала … – Эмма чуть не задохнулась от неожиданно резкого перехода ее лошади на рысь. – Я думала, тебе нравится кататься верхом.

– Да, Вы ведь так хорошо меня знаете! – если бы Эмма шла пешком, то встала бы, как вкопанная, шокировано глядя на Реджину.

– Серьезно, что с тобой?

Реджина нахмурилась, и Эмма увидела, что ее терпение на исходе.

– Ладно, – произнесла Эмма, позволяя неловкой паузе повиснуть между ними.

Спустя пять минут неловкой тишины Эмма предприняла новую попытку завязать разговор:

– Ты часто каталась верхом в детстве?

– Сегодня Вы довольно болтливы, Шериф, – сказала Реджина, глядя прямо перед собой.

– Я пытаюсь поддержать беседу, разве это так плохо?

– Мое детство Вас не касается, – отрезала Реджина и наклонила голову в сторону Эммы, натягивая поводья и останавливая лошадь так, что та преградила Эмме путь.

– Что? Я же тебе рассказала о своем, – попыталась защититься Эмма.

Реджина проговорила угрожающе:

– Я Вас об этом не просила, Мисс Свон.

Реджина пришпорила лошадь и поскакала прочь, оставив Эмму в замешательстве и облаке пыли.

***

– Что это было? – Эмма отвела Реджину в сторону, когда они вернулись с прогулки. На их счастье, инструктор повел Генри покормить лошадей в стойлах.

– Что, дорогая? – спросила Реджина, нацепив дежурную улыбку.

– На прогулке. Я что, не имею права задавать тебе личные вопросы?

Реджина хищно подалась вперед, к Эмме, положила теплую ладонь девушке на грудь и, прижав Эмму как можно ближе к себе, произнесла на ухо:

– Возможно, ты лучше узнаешь меня, когда мы вернемся домой.

Эмме потребовалось призвать все свое мужество, чтобы высвободиться из объятий:

– Не сейчас, Реджина.

Реджина удивленно отстранилась и спросила низким и тяжелым голосом:

– Что?

– Почему ты это делаешь? – спросила Эмма. – Каждый раз, когда я что-то спрашиваю у тебя, ты пытаешься затащить меня в постель.

– Разве ты не этого хотела, когда впервые мне написала? – спросила Реджина, скрестив руки на груди.

– Меня интересует не только твое тело, Реджина, – Эмма подошла на шаг ближе, протягивая руку к плечу Реджины. Мэр отстранилась.

– Ты понятия не имеешь, почему я перестала кататься верхом. И как бы замечательно вся эта затея ни выглядела, она лишь оживила нежелательные воспоминания, – упрекнула ее Реджина.

– Откуда мне было знать об этом? Каждый раз, когда я задаю вопросы, ты меняешь тему.

– Потому что это личное, – огрызнулась Реджина.

– Мы встречаемся уже месяц, Реджина, – зашипела в ответ Эмма, – а общаемся еще дольше.

– И что, это дает тебе право узнать все обо мне, когда бы ты ни пожелала?

– Нет, но я думаю, что имею право знать больше, – убежденно произнесла Эмма.

– Вы знаете достаточно, Мисс Свон.

Эмма разочарованно всплеснула руками.

– Я знаю много, но я ведь рассказала тебе о своем детстве в приюте. А ты замираешь всякий раз, когда я заговариваю о том, что было в твоей жизни до Генри.

– Потому что я не хочу, чтобы ты знала о том, какой была моя жизнь, пока я не усыновила Генри, – произнесла Реджина, подчеркивая слова резкими жестами.

– Я не буду осуждать тебя.

Реджина только рассмеялась.

– То есть ты была готова открыть душу совершенно незнакомому человеку в интернете, но не женщине, с которой ты спишь вот уже месяц? – обвиняющим тоном выкрикнула Эмма.

Реджина сделала паузу и посмотрела на Эмму.

– Ну, если наши отношения сводятся к этому, то, надеюсь, теперь тебе понятно, почему я не рассказываю о себе ничего личного?

Лицо Эммы вытянулось.

– Я не это имела в виду.

Реджина покачала головой и ушла. Эмма сердито пнула лежащий на земле стог сена.

На обратном пути обе женщины молчали, и только Генри говорил без умолку о том, как ему понравилась верховая езда, и что он решил назвать лошадь Маджестик.

К тому времени, когда они подъехали к особняку Мэра, напряжение между женщинами было очевидно. Реджина лишь кивнула головой на прощанье и вышла из машины, дожидаясь, пока Генри сделает то же самое. Генри был далеко не дурак. Он понял, что между его мамами что-то случилось, но бесполезно выяснять, что именно, когда Реджина просто отворачивается и направляется к крыльцу.

***

К вечеру Эмма не на шутку разволновалась. Она написала Реджине сразу же, как только вернулась домой, и даже позвонила ей несколько раз. Но все безрезультатно.

Прошло несколько часов.

Теперь она мерила шагами кухню, а телефон с включенным на полную мощностью звуком лежал на кухонном «острове».

Дверь в квартиру распахнулась, и какое-то мгновение Эмма надеялась, что это Реджина. Хотя ключа у Мэра, конечно, не было.

– Привет, – поприветствовала подругу Мэри-Маргарет. Увидев удрученное лицо Эммы, она нахмурилась. – Что случилось?