Входящий в Свет. Роман-лабиринт

Меня вывел из безраздельного транса весёлый и настойчивый свист разрывающегося в клочки от пара и «возмущения» металлический, с глянцевой поверхностью, чайник. Я дёрнулся к плите, в одно касание отключил конфорку, переставил его на другую, холодную, но обжёгшись, запрыгал от боли и неожиданности по небольшой, уютной своей кухоньке. Попрыгав в своё «удовольствие» ещё пару минут, я, предельно раздосадованный свалившейся на мою голову лавиной обстоятельств, вдруг совершенно ясно и недвусмысленно осознал гениальную и до смеха элементарную аксиому случившегося. Буквально рухнув на пол от животного гогота, я принялся кататься в разные стороны и раз от разу взрываться новыми приступами яростных конвульсий.

Перед моим внутренним взором со световой скоростью проносились картины моей крышесносной биографии от первых неуверенных шагов в сиротском приюте до теперешних «вселенских» событий.

Передо мной проплывали и наши с Гриней «боевые» будни в столярке и дома с неразлучными и преданными «поллитровками» и «чекушками», с отупляющей мешаниной обычных до одури разговоров о погоде и мелких пересудов про коммунальные дела. Мелькали постоянные, регулярно же повторяющиеся смутные мечтания о каком-то полумифическом будущем, в случае ещё более мифического поворота «нашенской» с Шайкиным несудьбоносной обыденности. Ретиво неслись мимо мои нередкие всплески непонятной до конца ностальгии, манящей в «иные» миры, а также депрессии на почве душевного разброда после очередной пирушки вдвоём.

А то, например, «надирались» командой ближайших соседей-собутыльников по поводу новогодних, либо других общероссийских дат.

Вырос и тут же сник в ничтожестве своего позора даже эпизод с одноногой Веркой… Соседка по коммуналке, однажды в порыве нежности после очередной попойки, долго и неумело тыкала мне в лицо свою полновесную, внушительных размеров титьку, когда мы, уединившись, в попытке проводить друг дружку каждый до своей «конуры», застряли, наконец, где-то между моей кроватью и моим же старым-престарым шифоньером…

Со всей очевидностью недавних воспоминаний, словно скорый фирменный поезд, летели цветные сны моего знакомства с тайным королевством субъядерной реальности и обучения под руководством могущественного Дракона Светломудра. Мягким и трепетным дуновением волшебного бриза улыбнулось общение с волшебницей Застрой…

Благоговейная и превышающая всякое разумение действительность моей невероятной истории взбудоражила мою душу до самого основания.

Я лежал на спине, на полу кухни, разбросав руки и блаженно улыбаясь самому себе, глядя снизу вверх на заспанное, в сильнейшем недоумении, личико Вики. Она секунду назад возникла в дверях, закутанная подобно древнегреческой статуи в эффектную, как тога, простыню…

Её потрясающе проникновенные, завораживающие очи с отблеском лазури над сияющим в ярко-небесный день морем изливали на меня всю доступную на этой земле ласку, душевную чистоту и безбрежную человечность.

– Что случилось, малыш? Мы идём спать? – томно проворковали её припухшие, как у ребёнка, губки…

Я неуверенно взглянул на безразлично затихший чайник, перевёл счастливый взгляд на возлюбленную свою, и уже с непоколебимой определённостью в голосе, тихо и с любовью прошептал:

– Всенепременно, моя ненаглядная, моя добрая звёздочка…

Глава 36

Игорь заботливо выслеживал её практически два месяца… Отслеживал все перемещения, встречи с подругами и походы по магазинам. Иногда по вечерам отпускал охрану и сам за рулём, незамечаемым и добросовестным провожатым следовал за её машиной.

Труднее всего было находить лазейки во времени между встречами с людьми и государственной службой, но его опытные помощники легко и без последствий «отмазывали» своего шефа от излишней рутины должностных обязанностей, и умело выстраивая графики занятости, по его первому зову возникали у него «под рукой» в случае необходимости.

Ему самому было безумно приятно осознавать себя во главе тончайшей паутины взаимосвязей, выстраивавшихся вокруг него собственными грамотными действиями и правильными усилиями многих и многих людей в его дальнем и ближнем окружении.

Будучи опытным и чутким стратегом Плешак чётко простраивал многоходовые комбинации взаимоотношений с огромным количеством людей в своей колоритной жизни.

Он ясно видел кто, где и как мог проявиться на его пути: в каких вариантах, на каких позициях. Причём он заранее, с большой точностью, мог предчувствовать эффект от любого соприкосновения и соразмещения «игроков». Как некий гроссмейстер, видел он возможные трансформации судеб и пружины истинных намерений участников событий, в которых сам он занимал всегда первые, почётные, и вместе с тем хорошо скрытые от профанного большинства, места.

И на этой вселенской шахматной сетке его собственной судьбы женщины-избранницы для великой мистерии перехода душ в «бессмертную ипостась богинь» располагались в особых точках бифуркации, в самых главных для него положениях, определяющих его личные духовные координаты роста.