Входящий в Свет. Роман-лабиринт

Так думали те, кто из-за удалённости от места то ли не хотели, то ли не собирались вникать в главную подробность операции: рядом с Игорем Самуиловичем Плешаком находился невероятный телохранитель, удивительный «ангел», спасающий с такой редкой виртуозностью, что любой «солист» показался бы рядом с ним просто мальчишкой.

И я решил действовать ва-банк…

Я вычислил одно из «интереснейших» укрытий душегубца, в поместье, в нескольких десятках километрах от города.

Это было небольшое, опрятное, с элегантным дизайном, удобное владение, состоящее из двух под «готику» жилых построек и гостевого домика, размещённого чуть поодаль и ближе к саду, роскошно очерченному рядами разросшихся и подстриженных правильными геометрическими формами кустов, – топиар из самшита вечнозелёного и бирючины обыкновенной.

Немаловажной деталью было то самое обстоятельство, что Плешак и не подозревал, что об этом поместье, хоть кто-нибудь знает, тем более и добраться сюда сквозь двойную охрану было практически невозможно. Помимо того, что территория эта была засекречена и принадлежала МВД России, даже не многие из высших чинов его были посвящены в тайну удивительного «заповедника» избранных, который с виду ни чем не отличался от «обыкновенного» загородного элитного посёлка.

Но благодаря одному дорогостоящему проекту совместно с высокопоставленными лицами ООН в России нашли этот удобный для выезда в город и, в то же время, грамотно «припрятанный» в стороне от основных навигационных магистралей двумя озерцами, одной речкой и густохвойной стеной леса райский участок.

Дружба с нужными влиятельными людьми, а также высокая ценность Игоря Самуиловича как депутата сыграли и тут для него важную роль до такой степени, что он беспрепятственно приобрёл себе защищённое укромное место-тайник.

Сюда он и привёз после памятного и, условно говоря, неудавшегося «жертвоприношения» свою новоиспечённую пассию Ярославу Наумовну Соловей.

В общем, всеми правдами и неправдами, но выучка, «нюх» и беспрецедентное умение работать с информаторами привели меня, как истинного самурая в самое логово зверя…

Здесь, неподалёку я и расположился для наблюдения, но на достаточном расстоянии, чтобы успешно замаскироваться, и, в то же время, видеть через высокоточную оптику своего надёжного партнёра – Remington R11 RSASS (с быстросъёмным глушителем и дальностью выстрела до 1000 метров) – детали перемещений как охранников, так и самого главного персонажа.

Для стрельбы и манёвра местность была крайне некомфортна, не предвещая особо значимых результатов даже такому классному снайперу как я, но я и не рассчитывал именно на огневую составляющую своих боевых действий. На данном этапе меня интересовала лишь характеристика местности да порядок передвижений всех, кто «помог», либо помешал бы моему и божьему замыслу…

Глава 44

– Привет! Я всё сделал… В смысле, записка доставлена по назначению… Ну, и всё такое…

Она оглядывалась по сторонам, со сна ещё до конца не осознавая, где она и что, в сущности, происходит…

Но увидев его тёплую, мягкую улыбку на аккуратно выбритом лице и одновременно сияние влюблённости в широко распахнутых карих глазах, сама радостно и ласково заулыбалась.

Он тоже, как бы враз расслабился, присел на угол широкой комфортной кровати из красного дуба, медленно погладил очертания её лодыжек под тонким французским постельным бельём, взглянул по-детски, исподлобья на неё и спросил:

– Ты хорошо выспалась, любимая?..

Перед её внутренним взором тут же пронеслись, как по мановению волшебной палочки, и огни ночной Москвы, быстро удаляющейся куда-то в ночь, и мелькающие в свете фар таинственные тёмные лесные пейзажи и, наконец, потом, через бесконечное время, горячие руки любимого мужчины в порыве безоглядной страсти оглаживающие всё её сочное и вздрагивающее от поцелуев и ласк тело…

Она перевела на него свои раскосые миндалевидные очи, глубоко, с наслаждением вздохнула, и томно сказала:

– Да, любимый…

В лесу стучал дятел, и сквозь хвойные волны вездесущих веток проскальзывали ритмичные удары по твёрдой деревянной поверхности ствола, будто удары пальцев по клавиатуре старой пишущей машинки…

Где-то рядом, протяжно и печально, кукушка выводила сольную партию с таким чувством и нежностью, что казалось, будто сама вечность убаюкивает вечнозелёные окрестности в утренней лёгкой дымке тумана, не давая просыпаться для новых тревог и забот: «Спи, сладко спи, дорогой…»

Я просчитал вслед за певуче-медвяным голосом птицы ровно три раза и, медленно выдохнув, стал нажимать на курок.

Странно, я часто ловил себя на мысли в такие мгновения, что мои рефлексы словно отделяются от своего хозяина и начинают чётко и слаженно работать, иногда даже вопреки моему сиюминутному настрою, автоматически и безупречно выполняя свои функции ровно так, как того требовала ситуация.

Этот интересный феномен сопутствует любой удачной операции, когда наблюдатель в тебе ощущается каким-то надмирным и безоговорочным инструментом самого существования, присутствуя как бы везде и нигде.