Входящий в Свет. Роман-лабиринт

И поэтому, по сравнению с кем угодно, даже самыми именитыми магами современности, он, магистр сокровенных наук и один из видных масонов России, сам вполне мог принимать решения, соответствующие любым уровням иерархии человечества.

А его центральная миссия проводника светлых душ лучшей половины человечества через «порог последних бастионов материальности» в «царство богов», вообще, делал его Фигурой вне досягаемости для кого бы то ни было.

И поскольку он лично в молитвах и медитациях всегда отчётливо чувствовал нерасторжимую связь с САМИМ ТВОРЦОМ, то и последствия каждого своего решения он всегда вручал ТВОРЦУ, ЕГО божественной воле.

Посему абсолютно защищённый и уверенный в своей неуязвимости Игорь Самуилович вновь подтвердил, даже с большей на то определённостью, приказ Горскому изловить мерзавцев – братьев Барашкиных…

А Кузяева без особых хитростей и дальнейших объяснений лишь ещё раз по-дружески уверил в своём несомненном понимании происходящего, вежливо попросив дождаться и довести до логического завершения их общее запланированное «мероприятие» по отлову с допросом по всем надлежащим пунктам «беглых преступников».

Козьма, внимательно взглянув на говорившего, осознал тщетность своего вмешательства в планы босса, тем более, что с часу на час Кузяев ожидал встретить на земле седого Урала своего закадычного кореша Витьку Соловья и сделать ему сюрприз своим «внезапным» для него здесь присутствием.

А в это время самолётом уральских авиалиний из Москвы уже на стадии «Уважаемые пассажиры! А сейчас, пожалуйста, пристегните ремни и приведите спинки своих кресел в вертикальное положение! Наш авиалайнер готовится приземлиться…» прибывал сюда же, в танкоград, следователь по особо важным делам и его группа захвата, – Соловей Виктор Михайлович.

На душе Виктора Михайловича «гадили и скребли вовсю кошки», ИЛ-18 кренило и болтало на очередной воздушной яме, а пассажиры крылатого «борта», каждый по отдельности, мысленно «договаривались» с Богом о возможных привилегиях…

Вечерело… И по Челябинску зазывно и бодро разносились ароматы по-уральски спелого бабьего лета.

Глава 59

И снилось мне, Ване Барашкину: парю я над знакомой местностью, необыкновенно цветистой, обозначенной ровными квадратиками семирадужной расцветки. Пространство купается в необычайно прозрачном и лучистом воздухе вокруг. Я чувствую, как влечёт меня невесомо и обхватывает тёплыми, ласковыми ладонями высоты, как мягко опускает моё тело всё ниже и ниже так, что уже без труда можно различить и кукольно-опрятные очертания дворцовых стен, и почти игрушечные извивы водных канальчиков. Я вижу удивительных животных, мирно разгуливающих среди ландшафтов и замков этого волшебного мира, маленьких человечков в одеянии гномов, снующих взад-вперёд по тропкам и дорожкам, вымощенным разноцветными камешками. Свободно и радостно плаваю я в солнечной вышине и как бы заново рождаюсь снова и снова, каждую секунду проживая целую бездну всевозможных эмоций и чувств: от едва ощутимой волны восторга до ошарашивающего своей космичностью состояния полного блаженства…

Я вновь парил над удивительной сказочной страной!.. С превеликой радостью смотрел на этих торопящихся куда-то маленьких человечков, извилистые водные канальчики и разноцветные аккуратно-кукольные земли. Все домики местных жителей по-прежнему оканчивались островерхими куполками из красочной черепицы. Наверху куполков по-прежнему были изображения диковинных зверей и птиц из чистого золота.

«Вот это да!», – подумал я, – «и до чего же восхитительны эти кровельные украшения из золота!.. И Гриня снова их не видит, вот же, и Остик…»

Я довольно близко оказался от куполков и не отказал себе в удовольствии осторожно прикоснуться к ним. Флюгерки слегка покачивались, крутясь на ветру. Я спланировал ниже и оказался вровень с верхушками огромных лопоухих эстрогоновна, похожих на земные лопухи. Удивительные побеги этих красивых зелёных гигантов царственно возвышались среди роскоши здешней флоры. Шаровидные кроны одних растений, многоконечные пышные кустики других, яркие цветы и невообразимых очертаний листья, изящные изгибы ветвей и плавные каскады как бы застывших волн зелёной, оранжево-жёлтой, коричнево-бурой, красно-розовой, иссиня-сиреневой и фиолетовой многоцветной массы не могли затмить этих колоссов на крепких, наполненных живыми соками, стволах. А их широкие стебли напоминали многочисленные автострады, по которым бодро сновали туда и сюда разнообразные маленькие существа. Их было так много и так целеустремлённо бежали они по своим делам, что казалось, это целое сказочное предприятие, – типа огромнейшего вокзала или фабрики, – пыхтит, носится и трудится под неусыпным оком какого-то незримого начальника…

– Привет! – неожиданно раздался рядом мелодичный голосок. Я вздрогнул, обернулся и обмерев от счастья при виде Застры, с умилением и восторгом разглядывал эту маленькую, порхающую возле меня, крылатую, как стрекоза, девоньку…

– Застра! Привет!!! А где Светломудр? – только и смог вымолвить я.