Входят трое убийц

— Вы хотите сказать, что намерены оспорить результаты вскрытия? — воскликнул он, — Доктор Дюрок считается лучшим врачом Ментоны, он сделал анализ и получил определенный результат. Может быть, вы не согласны, что этот результат подрывает основы ваших с Эббом рассуждений? Скажите мне, что это не так, — потребовал банкир. — Вы же сами в некотором роде ученый!

— В некотором роде да, — подтвердил доцент, — хотя вы едва ли относитесь к моей науке с таким же почтением, как к медицине! Вы говорите об анализе, проведенном доктором! Все так называемые точные науки строятся на анализе, и я не стану спорить, что этот метод дал великолепные результаты! Но я спрашиваю себя, не заводит ли, не завело ли уже его применение слишком далеко? Когда анализируют слишком долго, дело кончается тем, что предмет анализа куда-то исчезает и картина мира превращается в набор размытых пятен, как на некоторых современных так называемых произведениях искусства.

— Это доктор Дюрок дал вам повод для столь глубокомысленных софизмов? — спросил директор банка. — Не желаете ли вы сказать, что его анализ неправилен, потому что он дал не тот результат, которого вы ждали?

— Наоборот, я совершенно уверен, что анализ проведен по всем правилам науки, — заверил Люченс. — Я только хотел сказать, что кроме анализа существует нечто, именуемое синтезом, и что наука забывает об одном в пользу другого. Психоанализ разлагает душевную жизнь на некоторое количество элементарных инстинктов и говорит: все ясно, это и есть душа. Но с таким же успехом химик мог бы разложить поваренную соль на хлор и натрий и сказать: это и есть целое.

— Но разве соль не состоит из натрия и хлора? — ласковым голосом спросил Трепка. — Помнится, нас так учили еще в школе.

— Все правильно, — ответил доцент, — но вы забываете одно: и хлор, и натрий — элементы, опасные для жизни, это яды. Во всяком случае, химический процесс соединяет их во что-то новое, в субстанцию, совершенно необходимую для жизни, — соль! Анализ верен, но без синтеза ложен в своей основе.

Трепка на мгновение задумался, но потом от души рассмеялся.

— Ха-ха-ха! Хлор и натрий сами по себе ядовиты, но их соединение безвредно. Так, может, имеются вещества, сами по себе безвредные, но их соединение — яд? Может, Артур Ванлоо пал жертвой именно такого соединения? Не так ли? Вы ведь к этому гнете? Скажите прямо!

— Я таких веществ не знаю, но если бы они и были, их обнаружил бы доктор Дюрок. Я только хотел предостеречь вас, дорогой друг, от излишнего увлечения анализом. Если слишком долго анализировать лес, его перестаешь видеть за деревьями! Мне кажется, в нынешнем деле вы склоняетесь именно к этому.

— В нынешнем деле! Опять дело! Мнение доктора ничего не значит, обыкновенный здравый смысл ничего не значит, Артур Ванлоо убит, хотя и здравый смысл, и наука говорят обратное! Его убили синтетическим способом! Почему бы не быть синтетическому убийству, когда есть синтетическая резина и синтетическое масло? «Первое в мире синтетическое убийство, разоблаченное доцентом Люченсом. Неслыханная сенсация! Все подробности в сообщениях нашего местного корреспондента К. Эбба». Нет, эта шведско-норвежская наивность сведет меня с ума!

Только при последних словах Кристиан Эбб очнулся от раздумий, в которые был погружен и из которых его не смогли вывести ни сарказмы Трепки, ни реплики доцента.

— Шведско-норвежская наивность! — пробормотал он. — Возможно, но…

— Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам![39] — закончил банкир.

— Но вы не станете оспаривать, что молодого человека, который в половине одиннадцатого вечера был в полном здравии, утром нашли мертвым, и никаких видимых причин смерти нет. По-вашему, это нормально?

— Я не называю это нормальным или ненормальным. Я опираюсь на мнение доктора, который говорит, что для похорон нет никаких препятствий. Вы станете это оспаривать?

Эбб не ответил.

— В чем дело? Опять в оберточной бумаге и в следах на земле? — осведомился Трепка. — Или появилось что-то новое? Может, у вас тоже есть синтетические источники познания? — добавил он уничтожающим тоном.

Эбб взглянул на него.

— Скажите, — начал он, — вы ведь, кажется, по утрам прогуливаетесь в районе порта?

Лицо банкира тотчас изменило выражение.

— Да, я там прогуливаюсь, потому что мой отель расположен поблизости.

— Стало быть, вы прогуливались там и вчера утром?

— Конечно. А в чем дело? Я что, оказывается, замешан в убийстве?

— И вы ничего не видели?

— Я видел пароходы, лодки, рыбачьи сети, рыночных торговок и…

— Но ничего такого, что бы вас поразило?

Трепка закурил новую сигару.

— Поразило! Поразило? Вы не могли бы выражаться яснее?

— Странно, — сказал Эбб, — что именно вы, такой наблюдательный, ничего не заметили. Это доказывает, как мало можно полагаться на свидетельские показания. Но все же это странно!