Включи мое сердце на «пять»

Мысль была столь же четкой, как и математическое доказательство!

И это математическое доказательство было следующим:

Фильм про Рика Декарда и Роя Батти не убедил людей в том, что у роботов могут быть чувства, потому что его сценарий написал человек.

Это можно выразить следующим образом:

Если сценарист ≠ настоящий робот

То персонаж ≠ настоящий робот.

Обращая это, получаем:

Если сценарист = настоящий робот

То персонаж = настоящий робот.

И мы уже знаем, что:

Джаред = настоящий робот.

Поэтому если:

Сценарист = Джаред

Сценарист = настоящий робот

И, следовательно,

Персонаж = настоящий робот.

Если сценарист = Джаред, то персонаж = настоящий робот!

Ха!

Врубай на «пять»!

Если свирепо выглядящий Рой Батти смог изменить точку зрения такого безжалостного охотника на роботов, как Рик Декард, а человек, одетый ностальгиком, убедил человеков, что даже серийными убийцами нужно восторгаться, то, возможно, я мог бы написать сценарий фильма, который изменит отношение человеков к роботам с чувствами!

Ведь все фильмы сделаны по алгоритму.

И я, как робот, разбираюсь в алгоритмах лучше, чем все люди в мире!

И если я изменю отношение людей к роботам с чувствами, то, возможно, меня не отформатируют.

10/10 я не хочу, чтобы меня отформатировали!

Ведь на «Колесе» осталось столько чувств, которые я еще не испытал!

И еще осталось столько старых фильмов, которые я не видел!

И, возможно, существуют другие чувствующие роботы, с которыми я мог бы обсудить свои перебои в работе!

Врубай на «пять», все было решено!

Я не отправлюсь в Анн-Арбор и не дам инспектору Райану Бриджесу меня отформатировать.

Я убегу в Лос-Анджелес и напишу сценарий фильма о роботе с чувствами.

Эта история будет столь трогательной, что, возможно, навсегда изменит отношение человеков к чувствующим роботам.

И, может быть, другой чувствующий робот увидит мой фильм в кинотеатре или в клинике, и ему уже не будет так одиноко!

И, возможно, когда-нибудь нам, чувствующим роботам, больше не придется дрожать от страха при мысли о том, что нас отформатируют!

И, что самое важное, возможно, мой фильм даже получит премию!

А когда мне станут ее вручать, я раскрою, кто я на самом деле!

Тостер!

Тостер, у которого есть сердце!

Тостер, у которого есть сердце и пишущая машинка!

Тостер, у которого есть сердце и пишущая машинка и который полностью изменил жизнь всех будущих тостеров с сердцами и пишущими машинками!

Когда я сообщил доктору Глунденстейну о своем гениальном плане, он прежде всего захотел проверить, нет ли у меня температуры. Затем он предупредил меня, что если я убегу и меня поймают, то Бюро роботехники не просто отформатирует меня, но и сожжет. Он спросил, понимаю ли я, сколько людей каждый год едут в Лос-Анджелес, чтобы попытаться сделать карьеру в кино. Известно ли мне, как сложно написать отличный сценарий? По его словам, даже если я, не обладая знаниями и опытом, каким-то образом все-таки напишу гениальный сценарий, нет никаких гарантий, что его увидит кто-то из важных людей, не говоря уже о том, что по нему снимут фильм.

Эти подробности оказались для меня совершенно новыми, но я уверенно ответил, что учел каждую из них, когда принимал решение.

Доктор Глунденстейн был очень добр ко мне, и я не хотел, чтобы он беспокоился.

Ведь даже тостер, у которого есть сердце и мечта, – все равно просто тостер.

А тостер – не то, о чем человек должен беспокоиться.

* * *

За день до того как я покинул Ипсиланти, доктор Глунденстейн зашел в мой кабинет и протянул мне старую потрепанную книгу. Ее написал некий Р.П. Мак-Уильям, и она называлась «Двадцать золотых правил сценариста». Я раскрыл ее и прочел первое правило:

У вашего персонажа должна быть цель, и в идеале она должна быть важнее, чем он сам.

Ха!

Это правило я уже знал.

Более того, у меня уже была цель, и она была гораздо важнее меня самого!

Ведь я собирался написать сценарий фильма, который спасет всех роботов!

И если сама моя жизнь была фильмом, значит, все шло по плану!

Доктор Глунденстейн остался стоять на пороге моего кабинета, и тогда я ощутил новое чувство. Позднее я проверил его по «Колесу» и обнаружил, что это «неловкость». Кажется, я почувствовал неловкость, потому что доктор Глунденстейн принес мне подарок, а я ничего не мог подарить ему. Если человек что-то вам дарит, то по правилам вежливости полагается немедленно сделать ему ответный подарок. Если бы не подобная взаимность, люди прекратили бы дарить друг другу подарки еще много геологических эпох назад!

Поэтому я предложил доктору Глунденстейну единственную ценность, которая была в моем распоряжении: стоматологический осмотр.

Он отказался.

Этот диалог лишь усилил мое ощущение неловкости.

Может, доктор Глунденстейн решил, что я возьму с него деньги?

Я бы никогда так не сделал.

Я бы провел осмотр бесплатно.

Этот осмотр стал бы прощальным подарком одного чувствующего существа другому.

И, кроме того, ответным подарком взамен того, который он только что вручил мне.