Включи мое сердце на «пять»

Да, но все быстро заканчивается.

Двери открываются. Джаред и Бриджес выходят из лифта в подвал.

В углу подвала стоит ОГРОМНАЯ ПЕЧЬ.

В другом НЕСКОЛЬКО МЕДИКОВ стоят вокруг операционного стола.

ИНСПЕКТОР БРИДЖЕС

А вот эксперименты, которые над тобой проводят сначала, – это настоящая пытка, да.

Джаред в ужасе смотрит на медиков. Его хватают двое САНИТАРОВ.

«СТРОИТЕЛЬ ИМПЕРИИ», ЕДУЩИЙ ПО СТРАНЕ, ДЕНЬ

Джаред выходит из режима ожидания в вагоне «Строителя империи», садится на своей полке и озадаченно смотрит по сторонам.

* * *

Ох!

Мне приснился кошмар!

Роботы не должны видеть сны, не говоря уже о кошмарах. Вероятно, это еще одно прискорбное последствие того, что у меня есть чувства!

Я испытал огромное облегчение, узнав о том, что на самом деле нахожусь не в Бюро роботехники Анн-Арбора, а в поезде, но скоро мы прибыли в почти столь же опасное место: Принстон, штат Иллинойс.

Когда поезд подъехал к вокзалу, мое сердце забилось быстрее.

Я бросил взгляд на «Колесо чувств», и мои подозрения подтвердились: я испытывал тревожность.

Еще раз ох!

Тревожность – это отстой.

Тревожники почти такие же плохие, как и нытики!

Я не хотел быть тревожником!

Поэтому я попытался думать как человек и заверил себя в том, что тревожиться не о чем.

Ведь мистер III либо «неизбежно», либо «гарантированно» опоздает на поезд!

Я все еще убеждал себя в этом, когда дверь открылась и он вошел в купе.

Еще до того, как поезд «Развалины империи» покинул вокзал Принстона, я узнал несколько единиц информации о мистере Уильяме Дж. Хартмане III:

/Несмотря на то что он жил в необразованном Принстоне, он любил, чтобы его называли «профессор».

/Он ехал в Нидлз, штат Калифорния, чтобы продавать там сельскохозяйственную технику.

/Он видел все фильмы про роботов-убийц и твердо верил, что каждого робота нужно превентивно сжечь.

/Его главное достижение в жизни заключалось в том, что однажды он поймал беглого робота и сдал его в Бюро роботехники.

Я извинился перед ним, перелез через образцы сельскохозяйственной техники и отправился в обзорный вагон. Когда я пришел туда, моя тревожность так усилилась, что я не мог даже сосредоточиться на золотых правилах Р.П. Мак-Уильяма.

С этим Профессором нужно быть очень осторожным! Я сделал глубокий вдох и напомнил себе, что все либо неизбежно, либо гарантированно будет хорошо.

Гипотеза о том, что позитивное мышление приводит к положительным результатам, противоречит всем известным законам физики. Тем не менее нечто хорошее произошло почти немедленно.

Угадаете, что именно?

Ни за что не угадаете!

Когда я пошел ужинать в вагон-буфет, меня посадили с тремя пожилыми женщинами.

И все они были глухие!

Как пробки!

Или как любой другой неодушевленный объект, не обладающий системой восприятия звуков!

Когда я сел за столик, мы улыбнулись друг другу, преувеличенно изобразили радость по поводу доставки пищи, а затем начали есть в полном молчании, которое нарушал только галдеж Профессора и его сотрапезников. По окончании ужина мы помахали друг другу на прощание, и я покинул вагон-буфет еще до того, как Профессор заказал десерт.

Когда он вернулся в купе, я сделал вид, что сплю. Утром я вышел из режима ожидания и отправился в обзорный вагон еще до того, как Профессор проснулся.

Позитивное мышление – это супер!

* * *

В серых лучах зари мы ехали по огромным и плоским равнинам Канзаса. Смотреть было не на что, если не считать редких шрамов на земле в тех местах, где когда-то проходили шоссе. Сложно поверить, что когда-то Канзас называли американской «корзиной для хлеба»!

Конечно, это было в те времена, когда люди все еще любили хлеб, то есть до того, как решили, что у них аллергия на глютен.

В то время выражение «корзина для хлеба» считалось большим комплиментом!

В то время – в отличие от наших дней – корзину для хлеба не отождествляли с голубым контейнером для обеда.

Кстати, у людей такая же аллергия на глютен, как у Анжелы – на рыжих кошек.

Но я отвлекся.

Канзас был пустым холстом.

Я даже почувствовал ностальгию по застроенному заводами ландшафту «Ржавого пояса»!

Но не забывайте: ностальгия – предатель, ей нельзя доверять.

Пока солнце вставало над пустой хлебной корзиной Америки, мы наконец проехали мимо чего-то интересного: останков разбившегося пассажирского самолета! Я никогда еще не видел их в реальной жизни, ведь самолеты, которые упали на Детройт и даже на Ипсиланти, уже давно убрали. Но никто не потрудился очистить от их обломков бывшую житницу Америки.

Знаете, как сегодня прозвали бы Канзас люди, которые в достаточной степени любят его?

Американская корзина для самолетов!

Корзина для самолетов!

Я не могу!

В пантеоне человеческой глупости пассажирские самолеты были в небе тем же, чем автомобили – на земле.

Когда произошла Великая катастрофа, в воздухе находилось полтора миллиона людей.

Через несколько минут в небе не осталось ни одного.

Это очень много самолетов.

Это очень много людей.

И много катастроф в день Великой катастрофы.

Эхо крушений разносилось по всей американской корзине для хлеба.