Вкус фламинго

Странно, но как-то так у них быстро проскользнуть туда получилось, что даже Александров удивился. «Вот можешь же, когда хочешь!» – обращался он к Толстому. Кезава, гордый своим исполнением, решил пойти вперёд и собственноручно, впервые, взял удочки. «Идём?» – шепотом просил он Саньку и услышал бегущие к ним шаги. «Дверь закрывай!» – скомандовал Сашка, запирая огромный кусок железа на мощный замок.

– Эй, малолетки! Быстро дверь открыли! Щас получите! – кричали работяги.

Такое предложение друзей совсем не порадовало, а так как другого выхода из этого помещения не было, Толстый по своему обыкновению заныл, а Санька начал придумывать, как выбраться.

– Не ной, дверь толстая, не откроют, – успокаивал Александров Русика.

Сашка выглянул в иллюминатор и увидел, что сюда был подогнан деревянный понтон: «Давай сюда! Сбоку вылезем, они и не догадаются, и не увидят!»

– Ну давай, – воспрянул Толстый.

Сашка, как главарь, пошел первым. Он мигом просвистел через круглое окошечко, после чего очередь дошла до Русика. Верхняя половина Толстого вихлялась снаружи, а нижняя по-прежнему оставалась внутри баржи.

– Толстый, они ведь там дверь ломают… – стоял на понтоне Сашка и подтрунивал над Кезавой. – Прикинь, ща откроют, а у тебя жопа там торчит… Чо буде-ет…

Столько ужаса в глазах друга Санька не видел с момента инсценировки смерти Смолой после четырёх сигарет взатяг. «Э-эх!» – с криком, оцарапав все бока, выскочил Толстый из иллюминатора.

– Вот, молодец! – хвалил его Сашка, несясь по деревянному понтону. – А удочки-то чо не взял?

– Издеваешься? – с отдышкой отвечал Русик.

– Да всё-всё! – стоя в прилеске, успокаивал залившегося плачем Толстого. – Подумаешь… Успокойся! Зато, знаешь чего? Знаешь?..

– Чего? – обиженно спрашивал Толстый, оглядывая ссадины на складках.

– Зато я смысл понял…

– Какой?

– Песни!

– Какой песни?

– Земля в иллюминаторе! Земля в иллюминаторе видна…

– Дурак ты, Александров! Дурак!

– Да не обижайся, дружище! Ну хочешь… Ну хочешь, пошли в аптеку!

– Это ещё зачем?

– Лечить тебя будем – я тебе аскорбинки куплю! Чо?

– А пошли! – простил друга Толстый.

***

Конфета с аскорбиновой кислотой лежала на полочке под стеклом. Местная аптека не пестрила ассортиментом лекарств, но вот это… Это Толстый любил больше всего. Мог за раз по десять таблеток в рот запихать и схрумкать все, как хомяк.

– Нам коробку, пожалуйста, – культурно попросил у аптекарши Саня.

– Коробку? – переспросила худенькая девушка у кассы.

– Да, целую! – помог Русик. – Мы на весь класс!

Александров протянул фиолетовый четвертак аптекарше и, подхватив упаковку, они с Толстым потащили её с собой.

«На какой класс? – хмурила брови кассирша. – До первого сентября ещё целая неделя…»

***

Сожрав по несколько конфет, у Толстого, Смолы и Саньки, появилась… Нет, не идея… Аллергия у них появилась. Аллергия. Та самая, с прыщиками, с чешущимися подлокотниками и со всеми другими её проявлениями.

– Слышь, Сань, а давай, и правда, в класс коробку притащим? – предложил Смола.

– А давай, мне чо – жалко что ли? – начёсывал шею Сашка.

– Может, когда прыщи сойдут, – сидел весь в зелёнке Русик. – Доедим?

– Ты как обычно, – встрял Серёга. – У тебя на теле розового цвета меньше, чем зелёного, а всё туда же. Пойдёт на первое сентября, как кактус, а его и не заботит это ничуть.

– Да-а… Скоро опять в школу. И лета почти не видали – пролетело, как Гагарин в космос, – сидел у своего коронного места на чердаке – окна – Сашка.

– Скукота… На рыбалку пару раз сходили, да за ирисками, поди-ка, пяток… – подсчитывал Толстый.

Сашка прищуривался и смотрел в окно.

– Чо там? – заинтересовался Смольников.

– Подойдите – покажу, – подзывал обоих рукой Санька.

Там, внизу, стоял незакрытый сарай… Да не просто сарай, а настоящий сеновал, в котором соседи хранили корма для своей коровы.

– Кто-нибудь веселья хочет? – стоял с надменным видом, готовый побежать, Сашка.

– А чего в этом сарае весёлого? – недопонимал Русик.

– Смеёшься? Пошли, покажу! – убеждал его Санька.

– Щас сигу докурю и пойдём, – перебил их Смола.

– Слышь, Смола, ты ещё даже и не прикурился, давай потом покуришь. Пошли, а? – уговаривал друга Александров.

***

Запах свежего сена такой дурманный, такой вкусный и необыкновенный, что хочется закопаться в этот разбросанный по сараю стог и не вылезать из него, покуда не надоест.

Сашка лежал внизу и вдыхал аромат. С потолка, усеянного маленькими дырочками, так и сквозили тоненькие лучика света. Санька то широко раскрывал глаза, то сильно-сильно их сжимал. «О! У меня эти точки теперь повсюду!» – кричал он парнишкам, ползающим где-то по соседству. «Пшшш…» – скатился по сухой траве, как бублик по сахарной пудре, Толстый. Он улёгся рядом с Санькой и стал наблюдать вместе с Санькой за яркими точками в прохудившейся крыше. «Чирк!» – послышалось откуда-то сверху. Запах свежезажженной списки пронёсся по сеновалу, а за ним… и дымок. «Серый, чо – не втерпёж?» – не двигаясь с места, орал Саня.

Спичку Серёга по обыкновению кинул куда-то в сторону и, расслабившись на полатях, лёг отдыхать.