Вкус яда

Как ни странно, после приезда Мореля его хозяин стал к нему больше благоволить. Неужели никто не доложил фюреру о маленькой слабости его личного врача - приобретении и открытии маленькой фармацевтической фирмы? Неужели разведка немцев, кичащаяся всегда тем, что она знает все и еще сверх того по высокой норме, проглядела Мореля, занимавшегося пьянкой, любовью, коммерческими делами? Именно вечная тяга к водке и не оставила след в таинственных сделках Мореля. "Он беспробудно пил", - доложили агенты по своим каналам, проморгав и "красивую даму", и "красавчика с Мюнхена". Агенты поставили вечный диагноз окружению Мореля - собутыльники. Под его прикрытием истосковавшаяся по большой любви красивая женщина, часто оставляемая коммивояжером-мужем, отдавалась любви и с Морелем. Делали это они всегда тайно.

Некогда было болеть вождю немецкого народа. Но случались казусы - эти "скопления газов в желудке", которые готовы были вырваться на простор при нередко громадном скоплении человеческих орущих толп. Тогда фюрер шел к своему эскулапу и просил помощи. Гитлер никогда не разрешал его в эти минуты (иногда целые часы) беспокоить. Почему-то тогда он завязывал с доктором непринужденный и острый разговор. То ли ему казалось, что веселие его доктора распространено и на психологические изыскания того (что чувствует Гитлер душой), то ли он просто проверял новые свои мысли на этом, кстати сказать, очень изменившемся и умеющем теперь слушать Мореле.

Кончался страшно неожиданный тридцать девятый. И фюрера очень интересовала личность Сталина. Морель читает же газеты. Что он думает о Сталине? Почему, начиная с тридцатых годов, так стремительно простирается его могущество?

- Мой друг, нет ни одной значительной области экономики, социальной и культурной... Теодор, так пишут большевики... культурной жизни страны, которая не подчинялась бы его воле и прихоти. Вы что-нибудь понимаете?

- Я? Порой понимаю. Но порой не понимаю.

- Говорите яснее. Что вы понимаете? Не отвечая ни перед никакой другой властью, этот человек имеет решающее влияние на внутреннюю и внешнюю политику своей страны. Он что? Маг? Чародей?

Естественно, Морель не мог и предположить, что его хозяин, ярый антикоммунист, щупает его серьезно, так как почему-то идет на сближение со Сталиным и его страной. Тридцать девятый, тридцать девятый... 15 марта Германия вторглась в Чехословакию, события тех дней до сих пор оказывают влияние на сегодняшний день. Сталин, Сталин... Единодержец. Его решения оформляются - как директива. И Гитлера это волнует. Он и спрашивает Мореля, не маг ли и не чародей ли Сталин... 1939-й. 1 мая 39-го. Гитлеру сразу же доложили, что на трибуне Мавзолея появился Берия и нет, не было Литвинова - наркома иностранных дел. Гитлер сразу понял: Литвинов мешал Сталину сблизиться с ним, Гитлером. Ему всегда докладывали, как умело обставляет Сталин отстранение. Через некоторое время Гитлеру доложили: Литвинов написал письмо Сталину и оставил его в сейфе. Берия допрашивал Литвинова, тому удалось уехать на дачу. "Зачем эта комедия?" - якобы сказал он Берии. И тот ему ответил: "Максим Максимович, вы цену себе не знаете".

4 мая - смена наркомов. Телеграмма в Германию. Само собой разумеется - Гитлеру лично. "Молотов - не еврей".

Вскоре на стол ложится новая телеграмма: "Нарком Молотов по-сталински руководит международной политикой". При Литвинове и не помышлял Гитлер о договоре с СССР. С 22 на 23 июня 1939-го Германии было предложено заключить договор на 25 лет... Сталин сам решил принять Риббентропа. Весьма скромная встреча. Не знали о ней даже Маленков и Хрущев - были отправлены на охоту. Риббентроп привез новое послание Гитлера - Сталину лично. Отныне все дела в Европе будут решать СССР и Германия...

Сталин, как потом докладывали Гитлеру, сказал одному из сопровождавших Риббентропа:

- В следующий раз вы должны приехать к нам в форме.

Риббентроп докладывал:

- Я опешил, мой фюрер. Спросил: как мне быстрей позвонить? Я звонил вам из кабинета Молотова. Я передал ваши самые лучшие пожелания Сталину... Когда я уезжал, мой фюрер, они срывали антифашистские лозунги...

Риббентроп докладывал в кабинете врача. Боли в животе были и уже, по мановению волшебной палочки Мореля, снялись.

- Вы волновались, мой хозяин. Поэтому были боли.

- Может, ты и прав, Морель. Я действительно волновался.

- А если бы, мой хозяин, Сталин не подписал договор? - буркнул Морель, озадаченный обострением болезни своего пациента.

- Удивительно логичный вопрос, Теодор. Тогда мы все равно напали бы на Польшу. Ты доволен моим ответом?

- Не совсем, мой хозяин. Я кое-что читал в последнее время. Сталин считает: он выбрал правильное решение - ведь с американцами и англичанами не получилось у него...

- Зато, мой друг, наш пакт, как взрыв бомбы. И для янки, и для этих англишек...