Вкус яда

- Вы считаете? Впрочем... Благодаря мастерству политического и психологического манипулирования моего друга общественным сознанием своего народа, он решил многие проблемы эпохи... Кто может так долго править, держа людей под страхом?.. Кстати, вы когда-либо узнавали, какие лекарства ему выдают? Перед выходом к своим даже соратникам? Я слышу какие-то легенды о его этой походке... Что он перед этим употребляет? Почему спокойно говорит и люди боятся его? А я - раздражителен... Я кричу... Я надрываюсь... Почему вы ничего не придумаете для меня, чтобы я не выглядел иногда как клоун?

- Ваши таблетки, мой хозяин, единственные... Они укрепляют ваше здоровье. Вы немножко возбуждаетесь. Но вы совсем другой человек, чем ваш новый друг... Зачем вам завидовать ему?

- Может, мы поделимся с ним лекарствами? Пусть мы станем с ним долгожителями... Европа будет под нашим сапогом. Что же мой друг станет надрываться, везти нам то, что можно взять у других?

Фюрер то ли шутил, то ли говорил все это всерьез. Морель, однако, испугался:

- Нет, нет, мой хозяин! Нет. Это мой секрет. Он принадлежит вам и мне. И сколько бы вы меня не упрашивали, я не дам ни одной таблетки постороннему, другому. Обижайтесь на меня или не обижайтесь, но не просите...

6

Настои на своем Гитлер, пошли своему другу партию таблеток, помогающих даже от экземы (у Сталина она тоже была), и кто знает, что бы произошло? Дотошные русские обязательно проверили бы содержание таблеток "лично фюреру". Да, дозы стрихнина постепенно-постепенно увеличивались, увеличивались. А фюрер их пил, пил... И нельзя было подступиться к Морелю. Всех, кто подступался, убирали, прятали. Через пять лет, в конце 1944 года, когда над Германией нависла смертельная опасность, посмелее стали говорить о Мореле как о каком-то агенте...

...Было солнечное зимнее утро. Мрачно были настроены люди в бункерах. Ничего утешительного с фронта. Одергивали друг друга, ссорились. Морель в это утро, чуть-чуть выпив, шел к фюреру, чтобы сделать ему укол.

Перед этим была бурная сцена между Гитлером и Евой Браун. Ева не раз уже говорила ему, что он зря доверился этому Морелю. По ее мнению, по мнению многих, - она это говорила раздраженно, - Морель давно является британским агентом. Он делает все возможное, чтобы Гитлер не мог реалистично думать и принимать правильные решения.

- Это сказано в горячах, - успокаивал ее фюрер. - Ты же знаешь, что я отлично чувствую себя после его инъекций.

- Неправда, - в отчаянии крикнула Ева, - ты всегда возбужден, лицо твое горит. Мне бывает за тебя страшно.

- Успокойся, Ева. Нам сейчас надо держать себя в руках... Какая ответственность, какая навалилась ответственность! Подумай... А это все мелко, глупо! - Гитлер говорил уже раздраженно.

- Хорошо, и ты успокойся... Ты ничему не веришь, когда речь идет о Мореле. Уже доказано...

- Что - доказано? - взорвался он.

- Доказано, что Морель не случайно посещает Швейцарию. У него там...

- Что бы у него там ни было... Он мой лекарь! Я бы давно скончался, если бы не Морель... Вы все этого теперь хотите! Вы только и занимались эти годы тем, что травили его. А он привозил из Швейцарии мне лекарства. Боли утихали, я начинал работать!

- А те доклады о нем? А письма?

- Не говори суконным солдатским языком, Ева. Ты женщина... Я понимаю, все началось с Юниты. Стоило ему поехать с ней в Швейцарию, как ты стала мне то и дело напоминать о Мореле. Ты ревнуешь ее. Но причем здесь Морель и его фирма? Ты мне хочешь о ней сказать? Но о ней мне уже в течение этих лет много раз докладывали...

- Ты никому не веришь...

- А чья это была идея в тридцать девятом году? К Морелю подослали возвращенца. Он должен был обязательно доказать враждебность Мореля ко мне... И что бы вы достигли? Ты хотя бы понимаешь, что Морель... не боится меня! Он не боялся меня все эти годы. Это важно, чтобы доктор не боялся! Сталин в своем Кремле запугал даже врача. Этот мерзавец остается один, когда ему плохо. А со мной мой Морель. Я тысячу раз вдалбливал в головы идиотов, что он лечит меня!.. У тебя есть новые доказательства? Ты не можешь быть так...

- Да, у меня есть факты. Доктора Карл Брандт и Эрвин Гизинг сделали анализ твоего чудодейственного мутафлора. Это лекарство, по их мнению, страшно для тебя.

Ева в этот раз все предусмотрела. Она не случайно накалила разговор. В эти минуты Мореля, следовавшего сюда, вели два молчаливых эсэсовца. Он сразу же испугался, увидев и Брандта, и Гизинга. Это были хорошие специалисты. И он понял, что присутствуют они тут, вместе с какими-то людьми - их трое - не случайно.

- Посадите его, - приказал сидевший среди этих троих в середине.

Двое эсэсовцев насильно посадили Мореля на стул, который стоял посередине комнаты.

- Вы догадываетесь, почему здесь? - спросил его вновь средний.

Личный доктор, порядочно струхнув поначалу, теперь огляделся. Ему рассказывали, какие кабинеты в гестапо. Здесь ничего не было похожего. Ни пыточных устройств, ни машинистки, которая должна строчить все, что он скажет. Он поднял большую свою лохматую голову и прохрипел:

- Вы за это ответите!