Вкус к жизни (СИ)

Бессовестно проигнорировав платье, я сделала ещё шаг и встала на каблуки. Астафьев учёл тот факт, что моя стопа стала чуть шире, чем в восемнадцать, а вот колодка осталась прежней… до неприличного удобной. Мы оказались стоящими предельно близко друг к другу. Так, что мои затвердевшие соски задевали его сорочку и, будоража сознание, посылали импульсы возбуждения по всему телу. Я даже ощутила, как изменилось дыхание. К сожалению, только моё. Оно стало поверхностным и частым, а вот Павел, вместо того, чтобы порадовать меня алчным и голодным до секса взглядом, лишь надменно вскинул подбородок и сделал глоток коньяка, что так и болтался в бокале.

– Уверен, что хочешь именно этого? – уточнила я, напрочь растеряв всю игривость.

Иллюзия растворилась как дымка, когда Павел кивнул. Коротко и сухо. Он хотел одеть свою куколку в лучшее платье, украсить её шею и уши статусными украшениями и показать всем вокруг, кто «оплачивает бал». Отставив в сторону приличия, я шагнула «в платье» и потянула его вверх за тоненькие бретельки. Астафьев, прекрасно понимая мой каприз, заинтересованно вскинул бровь.

– К платью полагается бельё.

– Вот как? Ну… тогда пусть эта мысль терзает тебя до самой ночи! – фыркнула я и повернулась к мужчине спиной, позволяя не только потянуть за бегунок молнии, но и оценить масштабы трагедии.

И всё же я добилась того, что его дыхание сорвалось. Добилась того, что возбуждение ударило в виски и вызвало зубной скрежет. Я добилась того, что его пальцы требовательно впились в мои плечи. Но, увы, бизнесмен одержал верх над мужчиной, а выгоды одержали верх над инстинктами. У Астафьева не осталось ни единой причины, чтобы уступить, а у меня ни единой причины, чтобы остаться.

Примерно рассчитав время, я заказала билет на поезд до Москвы и с решительным видом вышла из ванной, чтобы подарить бывшему возлюбленному последнюю частичку себя.

Глава 15

– Что не так? – поинтересовался Астафьев уже в машине.

При этом он обречённо вздохнул и покачал головой. Я покосилась на водителя, который, отдаю должное, даже ухом не повёл, и изобразила удивление:

– О чём ты?

– Я же вижу: ты злишься, – не поленился он уточнить.

Осмыслив подобное утверждение, удалось чуть раздражённо кивнуть.

– Продолжай, развивай мысль, – насмешливо посоветовала я.

Астафьев откинулся на спинку сидения и повернул голову в мою сторону, внимательно смотрел в неподвижный профиль.

– Тебе не понравилось платье? – не нашёл он лучшего предлога для моего плохого настроения, и я едва сдержалась от крепкого словца.

– Значит, ты хочешь поговорить о платье! – злорадно хмыкнула я. – Что же… Давай о платье: мне не понравилось, что ты сделал выбор за меня! – пришлось пояснить, плохо сдерживая эмоции.

– Разве я должен спрашивать твоего позволения, чтобы сделать подарок? – с недоумением уточнил Астафьев, и по его тону выходило, что именно я веду себя глупо и неразумно.

– Дело не в подарке, а в том, что ты снова пытаешься навязать свою опеку, – процедила я, и мужчина заинтересованно хмыкнул.

– Вот как это, значит, называется… – будто находясь в глубоких раздумьях, насмешливо потянул он. – Я не хотел, чтобы ты тратила бесконечную уйму времени на такие мелочи, как вечерний туалет, – примирительно пояснил Астафьев, а я вспыхнула, не соглашаясь:

– Просто взял и лишил меня права выбора!

– Юль, не придумывай то, чего нет. И в конце концов… Едва ли ты бы справилась с этим лучше меня.

– Отлично! Это именно то, что я хотела услышать! – оскалилась я и отвернулась к окну, опасаясь, что вечер закончится, не начавшись, и мне придётся поменять билет на поезд, что отправляется часов на шесть раньше.

– Юль, если ты хочешь что-то поменять в образе… – многозначительно замолчал Павел на самом интересном месте.

По сути, сказал это он только для того, чтобы я успокоилась. И я уступила. Лишь потому, что не хотела обострять.

– Дело не в платье… – покачала я головой.

– Юль…

– Ты же понял это ещё до начала ссоры! – возмутилась я. – Дело не в платье! Просто не нужно решать за меня! Не нужно. Больше не прокатит.

– Приехали, – улыбнулся Астафьев моему предупреждению и в примирительном жесте провёл кончиками пальцев по открытому плечу.

Я дёрнулась, уходя от прикосновения, поправила шубку и посмотрела на мужчину очень внимательно. И именно сейчас особенно чётко осознавала, насколько же мы далеки друг от друга. Даже в дне сегодняшнем, когда я научилась защищаться, когда я научилась принимать самостоятельные решения, он пытался меня уязвить. Только лишь по своему праву мужчины, по праву главы, по праву сильнейшего. В моём муже не было этого странного желания перенять пальму первенства. В нашей семье принцессой был как раз он. А я решала, я вникала, я разбиралась. Вот только Астафьев не предлагал разделить власть, он не давал возможности выдохнуть, взваливая на свои плечи непосильный груз. Только лишь жадно отхватывал один кусок пространства за другим. Лишая при этом собственного мнения, умения мыслить… Лишая даже мечты!