Вкус к жизни

– Камеры? – шарахнулась я от его протянутой руки, как от огня. – Почему ты мне не сказал?

– А должен был?

Такой постановке вопроса я озадаченно покивала.

– Та-ак… о чём ещё ты не должен рассказывать? Нет, молчи… я сама знаю… – я нервно сглотнула и пьяно хихикнула. – Связь! Ведь не может такого быть, чтобы в доме не было связи! – догадалась я и по взгляду поняла, что попала в яблочко! – И все эти твои походы в горы… Всё это ради чего? Чтобы удержать меня на цепи?

– Юля, ну ты сначала думай, а уж потом говори! – разозлился Мартин.

– Дай мне телефон! – процедила я тоном, лишённым эмоций.

Мартин нервно цокнул, но явно был готов идти у меня на поводу.

– Связи в доме нет. По моей просьбе установили глушилку. Радиус действия шесть километров. Вот и всё.

– А я уверена, что не всё! – процедила я, разозлившись за подобные манипуляции. – Что угодно может случиться! Осторожность осторожностью, но всему должен быть разумный предел.

– Есть спутниковый телефон, но я им никогда не пользуюсь.

– Так уж и никогда! – усмехнулась я, поглядывая на мужчину совершенно иначе, не как пять минут назад.

– Очень редко, – уступчиво согласился он, и я вызывающе хмыкнула, презрительно скривилась.

Мартин, так и вовсе окончательно потерял лицо. Он опустился в кресло и одним махом опустошил бокал виски, который до этого оставался нетронутым.

– Что ещё? Снегоход наверняка тоже имеется?!

– Вертолётная площадка, – поправил он, будто нехотя протолкнув виски в горло.

– А вертолёт?

– А вертолёт в ангаре, в двадцати километрах отсюда.

– Ну просто отлично! – зло рассмеялась я и, прихватив графин с водой, направилась в свою комнату. – И не ходи за мной! – пригрозила, хотя едва ли у Мартина были такие задумки.

В комнате я к собственному неудовольствию заметила, что «Беркут», над которым я работала весь день, куда-то исчез, а вместо него на мольберте расположился пустой холст.

– Очень кстати! – процедила я, застегнула в рубашке все, от первой до последней пуговички, и взялась за кисти. Вдохновение пёрло из ушей!

Глава 36

Следующие несколько дней прошли в глухой обороне, мы с Мартином никак не пересекались. Ночами я работала у мольберта, днём, измученная творческим опустошением, спала и набиралась сил. Учитывая, что выходить из комнаты я категорически отказывалась, еду приносили прямо в постель. Только вот романтики в этом не было. Также появилась одежда и набор средств для личной гигиены. Одежда пока была только домашняя, предельно комфортная.

По мере необходимости, отработанный холст менялся на новый, но я, как ни старалась, не смогла подловить, в какой момент это происходило. Подозреваю, что у Мартина была не только чуйка, но и камеры видеонаблюдения в помощь. Правда, обнаружить мне их так и не удалось, пусть и очень хотелось. А потом я перестала и писать – эмоции, наконец, отпустили. Вдохновение схлынуло, и я почувствовала дикую усталость. Так, словно из меня вытащили батарейку, и организм заработал в автономном режиме.

Проведя в добровольной тюрьме две недели, я вдруг поняла, что тоскую. А ещё вынуждена была признать, что идея с телефонной глушилкой оказалась не так уж и плоха. В конце концов, меня ведь это так раздражало… когда посреди разговора кто-то вклинивался своим бесцеремонным звонком и отвлекал от важных дел! Таких звонарей было пачками – сказывалась специфика работы, а вот времени, увы, очень часто не хватало. А чего стоят искры безумства в глазах, если не можешь найти телефон, а в мгновение, когда готов ответить, он вдруг замолкает?! Настоящее испытание! Здесь же я была предоставлена сама себе и тратила время в удовольствие!

Выждав для надёжности ещё несколько дней, хорошенечко выспавшись, да и просто провалявшись в постели, я, наконец, была готова признать, что уединение меня утомило. Мысли о Мартине придали ясному дню оттенки грусти. Из приоткрытого окна в комнату проникал сладковатый морозный воздух, а вид блестящего белого снега не мог не радовать, но отчего-то… не радовал! Пора было выбираться из норы и признаваться, что вспылила напрасно. Возможно, придётся всё свалить на гормоны… А впрочем, никому я и ничего не должна! Кажется, так в этом доме принято…

Оказавшись в гостиной, я поняла, что с факелами всё это время меня не искали, и едва ли кто-то ждал, пока снизойду до прощения. Бросив быстрый взгляд в сторону излюбленного подоконника, отвести его так же торопливо я уже не могла, пришлось подойти и тоскливо вздохнуть… Этот вид мне никогда не надоест…