Вкус крови

– Мужчины этого не знают, – сказала она, – но для некоторых людей очень важны годовщины. Годовщины рождения, годовщины смерти… Годовщины того дня, когда вы впервые встретили человека, в которого потом влюбились. Знаете, такие даты, которые никогда не забываются.

– Мне об этом известно, – ответил Купер, думая о ежегодных посещениях могилы отца, которые для них с Мэттом стали ритуалом и останутся таковым до тех пор, пока они оба не постареют или не ослабнут до такой степени, что им трудно будет дойти до кладбища.

– Думаете, что это родственник кого-то из членов экипажа? – Кодвелл сменила свои перчатки на резиновые, которые достала из кармана.

– Это кто-то, кто посчитал своим долгом поставить этот крест в нужный день, не обращая внимания на погоду.

Бен обернулся и посмотрел на раскинувшуюся внизу снежную пустыню, на которой даже отсюда выделялось пятно, не похожее на остальную территорию. Оно выглядело коричневым и голым, вытоптанное ботинками мужчин, стоявших вокруг замерзшего тела и отпускавших глупые шуточки по поводу ледяных топоров и термометров.

К удивлению Купера, сержант произнесла вслух именно то, о чем он сейчас думал.

– Мари Теннент, – сказала она.

– А откуда вы знаете о Мари? – с удивлением спросил констебль.

– Комбинация из знаний местного фольклора, простой дедукции и сотрудничества между агентствами. Я читала ее дело. Нам надо забрать этот мак с собой.

Подошла Лиз Петти, которая, в первую очередь, сфотографировала цветок и крест, чтобы зафиксировать их положение. Потом она осторожно вытянула крест из земли, и Купер заметил, что на дереве есть какая-то надпись, сделанная белой краской, похожей на коррекционную жидкость[150].

– Мы нашли тело Мари Теннент в нескольких сотнях ярдов отсюда, – начал свой рассказ Бен. – Она пролежала в снегу несколько дней. Считается, что покончила с собой, хотя результатов вскрытия все еще нет.

– Только не говорите мне, что патологоанатомов у вас тоже не хватает! – хмыкнула Джейн и внимательно посмотрела на крест, который Лиз положила в прозрачный пакет.

– А что там написано? – поинтересовался Купер.

– Сержант Дик Эббот. Двадцать четвертое августа тысяча девятьсот двадцать шестого года – седьмое января тысяча девятьсот сорок пятого, – прочитала Кодвелл.

– Эббот? Он был хвостовым стрелком. Хвостовой Чарли…

– Здесь есть еще кое-что, но я не понимаю, что это означает… – добавила сержант.

Бен ждал, размышляя о Дике Эбботе. В газетных отчетах писали о том, что тело хвостового стрелка было сильно обезображено. Если верить Уолтеру Роланду, то спасательная бригада провела несколько часов, собирая на пустоши фрагменты человеческих тел. Единственным утешением в случае с сержантом Эбботом было то, что он, скорее всего, так и не понял, что с ним произошло. Из своей задней стрелковой башни он вообще не мог увидеть Айронтонг-хилл. На какое-то мгновение он мог услышать полные ужаса голоса в наушниках, а потом почувствовать удар от столкновения самолета со скалистой поверхностью Айронтонга. После этого контакта «Ланкастер» перевернулся и размазал его башенку по скале.

– Там что, латынь? Тогда это может быть девиз эскадрильи или что-то в этом роде, – предположил Купер.

– Да нет, – ответила Кодвелл, – написано по-английски, но я не могу понять, к чему это: «Правосудие наконец свершилось».

***

Управляющая магазином «Умные покупки» очень хорошо помнила Мари Теннент.

– Хорошая девушка и хорошо работала. Поумнее многих, – рассказала она Диане Фрай. – Мне было жаль терять ее, когда она решила уйти. Но самые лучшие из них надолго не задерживаются.

Диана оглянулась вокруг. Судя по витринам, самым главным преимуществом магазина были цены. Стеллажи и вешалки были заполнены теплыми пальто и яркими свитерами, брючными костюмами и комплектами из головных уборов и шарфов. Весенняя коллекция до магазина еще не добралась.

– А Мари не говорила вам, почему решила уйти с работы? – продолжила расспросы сержант.

– Нет. Она просто сказала, что хочет заняться чем-нибудь другим. Такая работа девушкам быстро надоедает. Общение с людьми – вещь непростая.

– Я знаю, – ответила Фрай.

– Ах да, ну конечно!

– Но насколько мы знаем, у Мари не было других предложений.

– Мне тоже так кажется. Лично я думаю, что здесь не обошлось без мужчины. Я ожидала, что она скоро выйдет замуж.

– А она говорила о каком-то конкретном мужчине?

– Да нет вроде. Некоторые девочки без умолку трещат о своих ухажерах, но Мари была не такая. Держала все про себя. И мне всегда не давало покоя…

– Да?

– Вы не знаете, не было ли там ребенка?

– А она что, намекала на это?

– Не совсем так. Но всегда есть незаметные признаки, ведь правда? Она стала более погружена в себя, как будто у нее были другие проблемы, помимо участия во всеобщей болтовне. Некоторым беременность к лицу, а Мари выглядела больной. То есть ничего конкретного – просто была бледна и иногда выглядела усталой. И вела себя по-другому. Я такое уже видела.

– Но вы никогда ее об этом не спрашивали?

– А это не мое дело. Сама она рассказывать не хотела, а я не настаивала.