Вкус крови

– Несколько дней назад Мари Теннент зажарила ножку ягненка, но не съела от нее ни кусочка, – сказал Бен. – Она, по-видимому, хранила ее в холодильнике, пока та не протухла, а потом выбросила в мусорный бак. Это может что-то значить.

– Например? – заинтересовалась Фрай.

– Когда живешь один, то обычно не готовишь для себя целую баранью ногу. Так мне, по крайней мере, кажется.

– Правильно кажется. Ты хочешь сказать, что она ждала гостя, который так и не появился?

– Мусор здесь обычно увозят по понедельникам. Это расписание было нарушено на Новый год, но на этой неделе они опять должны были к нему вернуться. Ничего, кроме баранины, в баке не было. А это значит, что она выкинула ногу после того, как мусорщик забрал предыдущий контейнер. То есть самое раннее – в понедельник.

– А откуда, ради всего святого, ты узнал расписание мусорщиков?

– Они оставили информацию на баках.

Купер стоял на крохотной лестничной площадке и наблюдал, как Фрай двигается по спальне. Он почувствовал легкий сквозняк и посмотрел вверх.

– Над площадкой опускающаяся дверь, – заметил Бен. – Там наверняка находится чердачное помещение.

– А ты можешь дотянуться до него со стула?

Встав на стул, констебль смог откинуть опускную дверь. Фрай протянула ему маленький фонарь, и он, опираясь на локти, подтянулся и увидел маленький чердак. Тот был таким крохотным, что занимал площадь между двумя стропилами, которая вся была покрыта остатками изоляции, дочиста изгрызенной мышами, устраивавшими в ней свои норки. Бен посветил лучом фонарика во все углы. Пусто.

Он спустился и отнес стул назад в спальню. Его коллега как раз достала картину, которая была спрятана под кроватью. Она была завернута в старую простыню и покрыта толстым слоем пыли.

– По крайней мере, в доме ребенка нет, – сказала она.

– Вот и слава богу. Нам остается только выяснить, с кем она ушла из дома.

– Именно.

Купер смотрел, как Диана разворачивает найденную картину.

– Да это же эстамп Чатсуорт-хаус![86] – произнес он, узнав панораму парка, упиравшегося в громадный белый фасад в стиле «палладианства»[87]. – Это родовое гнездо герцогов Девонширских и самый интересный туристический объект в округе.

– Очень красиво. Но ей он, видимо, не понравился.

Бен взял эстамп в руки и перевернул его.

– Куплено в сувенирной лавке в самом Чатсуорте, – заметил он.

– Хотя, судя по внешнему виду, не вчера.

– Не вчера. Мне просто интересно, она купила его сама или это подарок? Чатсуорт находится всего в нескольких милях отсюда. Она вполне могла съездить туда в выходной день.

– Ты имеешь в виду с этим своим таинственным молодым человеком?

– Такую вещь вполне можно купить в качестве подарка. В память о дне, проведенном вместе.

– Ты так думаешь?

– Ну, если настроение было подходящим.

– А как ты думаешь, сколько это может стоить?

– Эстамп такого размера? Думаю, фунтов тридцать-сорок.

– Надо будет проверить.

– Очень интересно, – сказал Купер. – Помимо обычных домашних предметов, этот эстамп, пожалуй, самая дорогая вещь в этом доме.

В шкафу висели в основном брюки и джинсы, свитера и длинные юбки. На дне шкафа стояла пара детских босоножек, но они явно будут велики ребенку Мари в течение ближайших двух лет. Здесь же, на вешалке из химчистки, висело черное вечернее платье.

– А что в ванной комнате? – поинтересовался Бен.

В ванной находились зубная щетка, зубная паста, нить для очистки зубов, флакон с таблетками от мигрени и упаковка противозачаточных таблеток с наполовину заполненными ячейками.

– Таблетки старомодные, – заметила Фрай, – и срок годности на них давно истек.

– Больше чем на девять месяцев?

– Да, но это не обязательно значит, что она ухаживала за собственным ребенком.

– А может быть, она хотела сохранить его существование в секрете?

– А смысл? Она была взрослой женщиной, и это давно не считается смертным грехом. И за то, что женщина становится матерью без мужа, уже больше не сажают в дурдом. Даже в Идендейле. Мне тут сказали, что на прошлой неделе здесь даже прекратили сжигать ведьм на кострах.

– А может быть, она хотела, чтобы о ребенке не узнал один-единственный человек?

– Один-единственный человек? И кто же?

– Ухажер, – подсказал Купер.

– Опять этот мистер Никто! Мы же вообще ничего о нем не знаем!

Бен поставил на стол ношеную пару детских босоножек.

– Напротив, – сказал он, – мне кажется, я начинаю его чувствовать.

– Ну, ты всегда настроен на эмпатию[88]. Когда уйдем отсюда, свяжись с ее врачом. А также с больницами и службами социальной опеки. Нам нужна любая информация, которая подскажет, где искать младенца.

Фрай рассматривала книжные полки. Она осторожно дотрагивалась до корешков книг, как будто это были какие-то малопонятные иконы. Купер присоединился к ней и тоже стал изучать непостижимую смесь из современных романов, биографий знаменитостей, сборников кулинарных рецептов, инструкций по похудению и программ самосовершенствования.

– Судя по всему этому, она была запойным читателем, – заметил он.

– Да, и мне кажется, со слишком богатым воображением. А это никогда не доводило до добра.