Вкус. Кулинарные мемуары

Все доктора сошлись на том, что трубку из живота можно вынуть, чему я был несказанно рад. Трубку в теле удерживал небольшой баллон, заполненный водой. Чтобы ее вынуть, нужно было всего лишь слить из баллона воду, взять трубку и хорошенько дернуть (что, как мне говорили, должно ощущаться как удар в живот). Тогда я попросил сделать это поскорее, не дожидаясь врача, который вставлял трубку. На фоне хороших новостей, а также из-за присутствия мистера Рейнольдса все были в приподнятом настроении, поэтому доктор Бакст разрешил удалить этот нелепый отросток. Одна из врачей, смущенная, как и все остальные (не только девушки, но и мужчины — ведь перед ними стоял живой Дэдпул!), взяла это на себя. Пребывая под чарами кумира и не вполне осознавая происходящее, она взялась за трубку и хотела уже выдернуть ее из моего вялого торса, когда я закричал:

— Стойте!

— Что? — спросила она немного раздраженно, ведь я испортил ее звездный час перед сами знаете кем.

— А разве не нужно сначала спустить баллон?

— Баллон?..

— Ну да. Баллон внутри меня. Иначе он не пройдет…

— Ах да, конечно. Извините. Просто я… так давно этого не делала.

Под общий смех она провела процедуру как надо, и я наконец избавился от того, что слишком долго было моим вторым ртом.

Теперь я чувствовал себя по-настоящему свободным. Наконец-то я мог есть через то отверстие, которое предназначено для этого природой. Поначалу мой рацион все еще был ограничен мягкими и безвкусными блюдами. Это удручало, но я понимал, как мне повезло, что я вообще не утратил способность глотать и шевелить языком (так очень часто бывает не только после операций, но и после лучевой терапии — радиация серьезно повреждает мышцы). В процессе реабилитации с пациентами работают логопеды, которые учат их специальным упражнениям для восстановления подвижности языка и челюсти. К счастью, четыре года занятий сценической речью и вокалом не прошли зря: я прекрасно понимал, что происходит, и старательно делал все упражнения.

***

В следующие два года мой рот оставался крайне чувствительным: я не мог пить газированные напитки и тем более есть острое. Из алкоголя я предпочитал белое вино с большим количеством льда. В красное вино тоже приходилось добавлять лед: из-за танинов мне казалось, что по моему языку водят тряпкой, обсыпанной пылью и перцем. Мои любимые «Мартини» превратились в источник страданий. Со стейками тоже пришлось повременить: у меня не хватало слюны, чтобы глотать мясо, и любой кусок мог застрять у меня в горле. (Я пару раз оказывался на волоске от смерти из-за безобидной куриной грудки.) То же касалось прочего мяса, а также больших кусков хлеба. В общем, приходилось выбирать влажную пищу — все остальное я глотал с трудом или вообще не мог проглотить.

Удивительно, насколько тонко настроенную систему представляет собой наш организм. Чуть меньше слюны — и огромное количество блюд сразу становится нам недоступно. Когда я видел, как мои родные непринужденно хватают крекеры, хлеб, кусочки копченого лосося или делают сэндвич из багета с салями, я им ужасно завидовал. Мне же всякий раз приходилось думать, смогу ли я прожевать кусок и не подавиться и чем его можно запить. Как и мой папа, я всегда ел очень быстро — в детстве успевал проглотить две тарелки пасты, пока сестры ели одну. Эту вредную привычку я больше не мог себе позволить. Кроме того, я больше не мог вести за едой беседу — чтобы что-то сказать, нужно было сначала дожевать.

Даже когда я снова начал ходить по ресторанам, в гости и стал сам приглашать гостей, я все так же беспокоился — ведь я не знал, что смогу съесть. Я боялся подавиться или случайно заказать что-то острое, а потом весь вечер сидеть голодным из-за боли во рту. Если кто-нибудь из друзей, или повар, или хозяин ресторана предлагал мне что-то продегустировать, я пробовал кусочек из вежливости и притворялся, что могу это жевать, глотать и что мне не больно. Никто не догадывался, что нечто столь вкусное для них может показаться мне полным дерьмом и что даже самые мягкие специи могут убить мою слизистую на сутки, да и вообще каково это — есть что-либо практически без слюны. Даже дома я часто обедал отдельно, потому что стеснялся того, каких трудов мне стоило доесть простую тарелку пасты. Все это расстраивало и было полной противоположностью тому, как я привык жить с детства: ведь мое общение с людьми всегда строилось вокруг еды и алкоголя. Каждую неделю мне становилось немного лучше — но все равно казалось, что моя жизнь уже никогда не станет удобоваримой.

***

Как я уже сказал, в течение двух лет я придерживался почти полностью вегетарианской диеты, если не считать бульонов. Блюдо, описанное ниже, стало основой моего рациона: оно легко глоталось и содержало все нужные для здоровья вещества. Могу честно сказать, что оно до сих пор мне не надоело, потому что действительно очень вкусное. Эта паста — наряду с яичницей-болтуньей, овсянкой и разными супами — спасала меня и помогала восстановить силы.

Паста с фасолью (мой рецепт)

– 4 ПОРЦИИ –