Вкус листьев коки

По окончании экскурсии Федерико снял белоснежные перчатки и аккуратно убрал их в ящик. Под ними оказались ладони с грубыми мозолями и сломанные ногти крестьянина, работающего на картофельном поле. Я пригласила его выпить кофе. Он сел, зажав руки между колен и ссутулив плечи, и подробнее любого профессора рассказал нам обо всех руинах в радиусе тридцати километров. Он думал, что мы хотим отправиться туда, где были найдены двести мумий, и предложил нанять мулов, чтобы проводить нас. Однако я попросила его показать нам что-нибудь менее туристическое. Он согласился, но все же настоял, чтобы мы взглянули на знаменитых мумий до отъезда из города.

Двести распотрошенных трупов, большинство из которых были все еще замотаны в саваны, точно груда картофельных мешков, – кому это может быть интересно? Я вошла в маленькую комнатку с искусственно поддерживаемой прохладой и замерла, как соляной столп.

На меня смотрела женщина, на лоб которой спускались тонкие пряди волос, руки прикрывали лицо, а губы растянулись в вечном вопле. Плоть на пальцах истлела, обнажив распухшие суставы и длинные ногти. Она выглядела так реально, что я чуть было не оглянулась, чтобы посмотреть, что ее так напугало. Рядом лежали несколько младенцев; их бумажно-тонкая кожа висела складками, словно комбинезон, который был им велик. Нужно было быть настоящим мастером, чтобы так хорошо сохранить труп в регионе, где непрерывно идут дожди и воздух пропитан влагой. Сотрудник местного похоронного бюро с гордостью описал мне этот процесс во всех неприглядных подробностях. Внутренности вытягивали через анус, а образовавшуюся полость заполняли смесью трав и порошков из натуральных ингредиентов. Затем труп слой за слоем оборачивали тканью. Современным археологам требовалось несколько дней, чтобы развернуть одну мумию; каждые несколько минут они останавливались, чтобы сделать снимки и наброски ткани до последнего стежка.

В Андах мумификация была распространенным способом погребения, но инки превратили ее в настоящий культ мертвых. Согласно их религиозным верованиям, если тело сохраняло свою форму, душа могла жить вечно. По праздникам мумифицированные останки покойных правителей носили по городу, ходили с ними в гости к таким же хладным и распотрошенным трупам знакомых и нанимали молодых девушек, которые должны были исполнять любые их желания.

Но вечная загробная жизнь была тяжелой ношей для живых. Мумии инков имели те же привилегии, что и при жизни. Они продолжали жить во дворцах с полным штатом прислуги, в окружении родных. Постепенно развилась система под названием панака, согласно которой королевской свите каждого мертвого инки разрешалось использовать его имущество, чтобы оплачивать его вечное содержание. Со временем лучшие сельскохозяйственные угодья стали принадлежать мертвым, и семьи умерших правителей получили огромную политическую власть. Каждый новый инка, восходящий на трон, таким образом, получал в подарок королевство, которое оказывалось совершенной пустышкой. Чтобы поддерживать себя в финансовом отношении, у него не было иного выхода, как завоевывать новые территории.

Так и возникла одна из самых могущественных империй в Южной Америке. Дополнительные плюсы культа мертвых.

Федерико приехал на рассвете и привел с собой двух лошадей и двух мулов. Вскоре Леймебамба осталась далеко внизу. Мы шли по древней тропе инков, которая до сих пор поддерживалась в относительном порядке благодаря ежегодным общественным работам. Федерико с гордостью рассказывал об иностранных археологах и искателях сокровищ, с которыми он встречался за последние годы. Меня же куда больше интересовал сам наш крестьянин-экскурсовод, чем его соотечественники – собиратели костей. Ростом Федерико был пять футов четыре дюйма; у него были золотые зубы и сутулые плечи, но сложение крепкое. Ему было тридцать четыре года, и он до сих пор жил с родителями. Они пожилые, пояснил он, поэтому он должен о них заботиться. Федерико не хотел жениться, пока живы родители, потому что его средств не хватило бы на содержание двух семей, а свекрови и жене не пристало жить под одной крышей. У него был настоящий дар общения с животными: он действовал на них умиротворяюще, как может лишь тот, кто всю жизнь провел на природе.

В конце дня Федерико привел нас к низкому каменному дому, окруженному ухоженными пастбищами, на которых паслись упитанные пушистые ламы. Фундамент был сложен из ровно высеченных камней, а столбы, подпирающие крышу, украшала инкская резьба.

Вышел хозяин, помог нам спешиться, и на секунду я действительно поверила, что мы – путники на древней тропе, остановившиеся на ночь в одной из инкских времянок.

Хозяина звали Виллерман. Он пригласил нас присесть у огня, а сам сварил кофе и картофель на ужин. Виллерман двадцать лет проработал администратором в Лиме. Представив, что двоим его сыновьям придется провести детство в цементных джунглях, дыша смогом, он отправился «на покой» в Леймебамбу и зажил куда более трудной жизнью крестьянина вместе с женой.