Вкус листьев коки

С наступлением ночи мы направились в нашу крошечную гостиничку. Я сразу легла спать, сославшись на расстройство желудка: слишком много пива и жареного мяса с уличных лотков. Чак же колебался, а потом достал свою флейту.

– Пойду-ка я еще немного погуляю, – сказал он.

– Неужели будешь играть с уличными музыкантами? – обрадовалась я.

Чак хорошо играл и мог исполнить импровизацию на тему, услышанную лишь однажды.

– Нет, – ответил он, задумчиво теребя инструмент в руках. – Наверное, только послушаю.

Он вернулся лишь поздно ночью. К тому времени моих ушей уже достигли слухи – его видели с уличными музыкантами, в самой гуще оркестра; он увлеченно импровизировал, подыгрывая другим участникам. Он был в чужой стране, и все же они говорили на одном языке. Чак ввалился в мою комнату, захлебываясь от впечатлений; таким счастливым я не видела его со дня приезда. Он рассказывал про вечер, своих новых знакомых, описывал охватившее его чувство сопричастности и смеялся над тем, как легко у него получилось со всеми подружиться. Я сразу разглядела в нем перемену. Он словно расправил плечи и стал намного увереннее. Чак приоткрыл дверь в другой мир, чтобы когда-нибудь, пусть не сегодня и не завтра, войти в нее. Он стал путешественником.

ГЛАВА 22 Кокаин

Путевые заметки: «Раздались два выстрела. „Нас заметили", – сказал лейтенант».

– Завтра, в шесть утра, – повторила я в трубку и попрощалась.

Случайный разговор на полицейском контрольном пункте превратился в возможность, которая после многочисленных писем, факсов и звонков вдруг стала реальностью. Мы с Джоном ехали на восток Боливии, в дебри Амазонки, в сердце громадной индустрии по производству кокаина, чтобы отправиться в патруль со спецподразделением боливийского наркоконтроля.

Кокаин. Он был финальной главой повествования, начавшегося тысячу лет назад, задолго до того, как Колумб ступил на землю Нового Света. Листья коки были найдены в захоронениях почти всех древних индейских культур от Аргентины до Колумбии. Завоевав Анды, инки систематизировали производство коки и стали контролировать ее потребление.

Летописец Сьеза де Леон, приехавший в Новый Свет в 1547 году, через четырнадцать лет после испанского завоевания, писал: «На всей территории Перу существовал и до сих пор существует обычай держать во рту так называемую коку; индейцы жуют ее с утра и до отхода ко сну. Вся трудовая деятельность горных жителей зависит от коки; не будь ее, жизнь в Перу протекала бы совсем иначе».

Возникновение кокаина и его последующий запрет поставили перед правительствами андийских стран неосуществимую задачу – уничтожить производство кокаина, но при этом сохранить древний обычай, лежащий в основе общества и идентичности коренного народа. Чапаре, куда мы сейчас направлялись, был эпицентром войны с «нелегальными» производителями коки.

Конечно, это было опасно. Служащие наркоконтроля прямо сказали нам об этом. С другой стороны, это был лучший и самый безопасный способ увидеть важнейший этап производства кокаина, который потом попадал на улицы. Плантации Чапаре обеспечивали четверть всего кокаина в мире. Этот регион также кишел лабораториями, притаившимися в гуще джунглей. В них листья перерабатывались в почти миллион фунтов белоснежной кокаиновой пасты. По оценке управления по борьбе с наркотиками, две трети боливийского национального продукта приходились на производство кокаина, хотя доказать это было невозможно.

Все это привело к появлению так называемого «Плана чести» – кампании боливийского правительства против наркомании и наркотрафика. Ее целью было уничтожение нелегального производства листьев коки к 2002 году. Правительство объявляло войну кокаиновым производителям и пропагандировало культуры-заменители – цитрусовые деревья, бананы, пальмы (для добычи ценной сердцевины), ананасы. На данный момент план почти не имел успеха.

Из Ла-Паса тропа инков шла в самое сердце Кольясуйу – обширной южной части империи инков. Оказавшись в плодородной зеленой низине Кочабамбы на восточном склоне Анд, мы сели ждать боливийский военный грузовик, который должен был отвезти нас дальше на восток, в непроходимые джунгли.

Через два часа мы подъехали к безымянной военной базе, расположенной в гуще дремучих джунглей. Я села у входа в штаб-квартиру коменданта. Шеренга солдат вытянулась, уставившись в прицелы винтовок; на дулах их М-16 балансировали монеты. Инструктор ходил по рядам. Ружья были нацелены на местный музей. По окончании тренировки мне удалось туда пробраться.