Вкус любви

- Я всегда считала, что рисунки люди воспринимают легче, - сказала она, отводя глаза от его сильной шеи.

- Точно. То же самое говорит и автор, и она права. Я верю, что если вы зрительно можете представить, как работают ваши мышцы, это поможет вам почувствовать их. Но когда вы видите фотографию совершенного торса в трико, торс вам нравится, но вы не можете сказать, как работают при этом мускулы живота. А именно это нам и нужно.

- Объяснить мускулы под трико.

- Правильно.

- И сколько рисунков потребуется?

- Примерно от двухсот до двухсот двадцати пяти.

Блеск! - мелькнуло у нее в голове. Эта работа позволит купить загородный домик.

- С чего я должна начать работу?

- С фотографирования модели. Вы и дизайнер книги будете художественными руководителями съемок. Он и редактор будут выбирать нужные позы, но вам решать, как поставить свет, чтобы получить эффект, который нужен для рисунков. Ну, что вы скажете? Вас это заинтересовало?

Кэйт начала лихорадочно подсчитывать в уме, сколько времени придется потратить на завершение работы...

- Мистер Фрэзер, извините, Джулио, мне потребуется от шести до девяти месяцев, чтобы сделать такое количество рисунков. И это еще зависит от того, насколько сложными они будут. Где-то здесь должна быть ловушка. Ни один художественный директор не допустит, чтобы его редактор платил гонорар свободному художнику, когда он располагает превосходным отделом оформления прямо за дверью рядом.

- Да, Кэйт, я тоже думаю, что на это потребуется по крайней мере девять месяцев. Итак, мне бы хотелось, чтобы вы присоединились к "Тальботу и Бичу" и работали в моем отделе оформления.

Вот она, ловушка, подумала Кэйт. В таком случае, она в последний раз улыбнется Яну Джулиано Фрэзеру. Чем больше она думала о его предложении, тем в большую ярость впадала.

Она потратила два часа, показывая свои работы, чтобы ничего не получить взамен, кроме этого идиотского предложения.

- Вы хотите, чтобы я бросила все, чего сумела добиться, и пришла к вам работать? Я не могу пойти на это! Это совершенно безответственно. Я горжусь тем, чего достигла. И, если честно, поражена вашим предложением.

- Ваши дела действительно так хороши? - Казалось, он был неподдельно удивлен страстностью ее отказа. - Все другие свободные художники, которых я знаю, говорили, что дела у них идут неважно. - Его голос звучал мягко и заботливо. - Как долго вы работаете на себя? - Он сказал это так, словно она была бездомным котенком, нуждающимся в защите.

- Шесть лет. И мне нравится быть хозяйкой самой себе. Это так просто.

Он задумчиво разглядывал ее.

- Сомневаюсь, что это так просто. Должен сказать, не ожидал, что мое предложение будет отвергнуто.

Одного взгляда на него было для Кэйт достаточно, чтобы убедиться в истинности его заявления. Два часа в его присутствии убедили ее, что Джулио Фрэзер не тот человек, который привык получать отказы. И все же, так тому и быть, подумала Кэйт. Прощайте, двести с чем-то рисунков. Прощай, уютное пристанище в Вудстоке.

- Послушайте, сейчас уже час дня, - сказал он. - Почему бы нам не пообедать и не поговорить об этом еще?

- Не думаю, что меня можно переубедить с помощью обеда, - предупредила Кэйт.

- Возможно, я придумаю что-то, что соблазнит вас. Пойдемте, - настаивал он.

Не будь дурочкой, слабо пискнул внутренний голос. Она знала дизайнеров, которые пошли бы на все ради встречи с Фрэзером Великим. Она должна быть вежливой и пообедать с ним, это ничему не повредит. Кроме того, она просто умирала от желания узнать, что или кого едят сатиры за обедом.

- Благодарю вас, с удовольствием пообедаю с вами. Могу я воспользоваться вашим телефоном? Я должна прослушать сообщения на моем автоответчике.

- Пожалуйста. - Он встал, жестом показал ей на свое кресло и вышел из кабинета.

Она посмотрела ему вслед, снова удивляясь тому, какое впечатление оказало на нее его телосложение, затем достала свой фонбипер <Портативный/>, позволяющий его владельцу с любого аппарата прослушать сообщения с собственного автоответчика.> и забралась в кресло Фрэзера. От него исходил слабый запах лимонного масла. Она набрала номер и удобно положила руки на подлокотники, ожидая услышать свой собственный, записанный на магнитофон голос. Дерево было теплым и гладким, как шелк. Услышав себя, она на полуфразе включила фонбипер, и лента донесла до нее предназначенные ей сообщения:

"Кэйт, это Анджела Роджерс из "Хилл Пресс". Ты можешь прийти к нам не сегодня, а завтра, в три часа? Если это тебе не подходит, перезвони. До встречи".

"О, Кэйт, я скучаю по тебе..."

Кэйт оторвала трубку от уха:

- Не могу сказать тебе того же, Нил. "...Вернусь в город завтра утром. Мое дело наконец передано в жюри, и теперь уже ждать осталось недолго. Нервы моего клиента совершенно расстроены, но я уверен в успехе".