Вкус любви

- Я обещаю тебе, что ты всегда будешь свободна, - сказал он, щекоча ее губы мимолетными поцелуями. - Даже если бы я не хотел этого, ты бы все равно не согласилась бы на другое. Ты сильнее, чем сама думаешь. Ты всегда была такой - просто раньше сама этого не знала.

- Так мне однажды говорил один художественный редактор, - пробормотала она, - который назвал меня упрямой и настырной и...

Его поцелуй прервал ее обличительную речь, губы его лишь коснулись ее рта, легко и бережно, как в первый раз, но она вздрогнула, чувствуя таящуюся под этой ласковой нежностью страсть. Тоскливые дни и безрадостные ночи стали отдаленным и грустным воспоминанием и сделали этот момент еще более прекрасным, радость более сильной, а ее желание быть с ним все более невыносимым. Она забыла обо всем на свете и прижалась к нему своим томящимся телом, чувствуя его каждой своей клеточкой. Она раскрыла губы, и их языки сплелись, пробуждая пламя в самой глубине их тел.

Он просунул руку ей под блузку.

- У тебя там ничего нет, - сказал он с явным удовольствием.

- У тебя тоже, - сказала она, кладя под рубашкой ладонь на его обнаженную грудь.

- Ты когда-нибудь занималась любовью в лесу? - Он расстегнул ее блузку и, стянув ее с плеч, начал целовать по очереди ее груди.

- Никогда в жизни. Я чувствую себя лесной нимфой.

Сломив веточку сирени, он стал легко поглаживать ее кистью бледных цветочков, как будто ее ласкали тысячи нежных поцелуев.

- Ты, действительно, похожа на лесную нимфу, - сказал он, обрывая цветочки с ветки, чтобы они водопадом падали на ее грудь. - Ты прекрасна, как сама заря. - Он стал целовать ее сквозь цветы, слегка покусывая соски.

Мучительно медленно он стянул с нее остальную одежду, ласкающими, поглаживающими движениями. Губы его повторяли движения рук, как бы играя в догонялки с ними, пробуждая в ней огонь в каждой клеточке, в каждой жилке. Она обвила руками его плечи и провела ими по его гладкой мускулистой спине, по круглым и крепким ягодицам. Он глухо застонал и чуть выпрямился, чтобы было легче освободиться от одежды. Затем он привлек ее к себе, приподнимая ее бедра, чтобы проникнуть в ее лоно. Их губы опять слились - они стали единым существом, наполненным любовью и желанием.

Он снова и снова повторял ее имя, тихо, ритмично, в одном темпе с движениями своего горячего тела, пока в самый блаженный миг из его горла не вырвался счастливо восторженный возглас. Кэйт услышала, как с близстоящих деревьев вспорхнули испуганные птицы и затем его крик, эхом прокатившийся по лесу:

- Я люблю тебя.., люблю тебя.., тебя.., тебя.. тебя.., тебя...

- Затем она опять услышала журчанье водопадика и щебет возвратившихся на свои ветки птиц.

- Я люблю тебя, - в ответ прошептала она. - Мы больше никогда не расстанемся.

Воздух был тихим и теплым, в ранних сумерках начали перекликаться птицы, и солнце еще не коснулось холмов. Кэйт хотела, чтобы это мгновенье длилось вечно, так наполнено оно было любовью, обещанием счастья и радостного будущего. В тихом воздухе носились птицы, и на потемневшем небе стали видны яркие остроконечные звездочки.

Он нежно и страстно поцеловал ее, и она вздрогнула от охватившего ее желания.

- Тебе не холодно? - спросил он. - Может быть, вернемся в дом?

- Нет, мне тепло, дорогой. Не шевелись. Мне бы хотелось остаться вот так навсегда. Мне никогда не было так хорошо - как в сказке. - Она не могла сказать, где кончается ее любовь и начинается его. Она не знала, где кончается его тело и начинается ее. Мы поднимемся на небо, подумала она. Мы рассыплемся на тысячу сверкающих кусочков в ночном небе и станем созвездием - путеводным созвездием для влюбленных.

- Скажи мне, - прошептал он. - Что ты слышишь?

Кэйт прислушалась: крики ночных птиц, жужжание насекомых, стрекот кузнечиков, знаменующих конец дня.

- Я слышу сумерки, - сказала она наконец.

- Ты знаешь, чего здесь не хватает? - спросил он. - Чего ты не слышишь?

- М-м-м-м?

- Детского смеха... Кэйт, дорогая, выходи за меня замуж.

- Да, милый мой, конечно.

К их сиреневом укрытии стало совсем темно, тяжелые гроздья цветов слегка колыхались в последних лучах заходящего солнца.

- Мы начнем с сегодняшнего дня, - сказала она.

Их любовь в этом напоенном лесными ароматами уголке, под ленивым вечерним солнцем, тягучим и светлым, как сироп с комочками попавших в него пчел, была блаженством.

- С этого мгновения, - сказал он, и прежде чем она успела ответить, почувствовала его губы на своих, и он взял ее под водопадом сыпавшихся на них цветов сирени.