Вкус любви

Взгляд, который он устремил на нее, беспокоил ее как вызов иного рода, нежели как вызов художнице, и она боролась с собой, чтобы вернуть свои мысли обратно, на профессиональный уровень.

- Мистер Фрэзер, работа, которую я выполняю, уже вызов. Она отличается от вашей. И да, моя ниша уютная. Я создала ее собственными усилиями и наслаждаюсь комфортом. Большое вам спасибо. И мне, между прочим, двадцать девять.

Он откинулся в своем кресле, скрестив руки на груди, лицо его представляло непроницаемую маску. Но глаза снова вернулись к ее рту. Если он не сдвинется со своей позиции, она тоже не уступит.

- Лучше я соберу свои работы, - сказала Кэйт наконец. Он встал.

- Вы упрямы, Эллиот. Вы упрямы, но вы также и талантливы. Может быть, мы сможем прийти к компромиссу.

Кэйт не ответила, она терпеливо ждала. Пусть он выложит свои карты, чтобы она могла определить - компромисс это или простая уловка.

- Скажем так, мы выплатим вам разом определенную сумму - меньшую, чем ваша ставка свободной художницы, но зато вы получите гонорар с каждого экземпляра книги.

- Плюс моя фамилия крупно на титульном листе.

- Подождите...

- И еще раз на суперобложке, размером не меньше, чем в двадцать четыре пункта, - словно выстрелила она.

- Уж не выставляете ли вы эти требования, дабы найти предлог, чтобы улизнуть? - Он со всей очевидностью загорелся желанием начать сражение.

- Нет, - ответила она с ударением.

- Двадцать четыре пункта - это слишком крупно. Шестнадцать или ничего.

- Двадцать!

- Восемнадцать!

- Согласна! - проговорила она с облегчением.

- Однако, - сказал он, пристально глядя на нее, - вы должны выполнить всю работу за девять месяцев.

- Девять месяцев?

- И чтобы никакого прокола. Как вы справитесь с вашими другими заказами, это ваши проблемы. Что вы на это скажете? Обдумайте все и позвоните мне завтра. Тем временем я поговорю с финансистами относительно размера вашего гонорара.

Итак, гонорар с каждого экземпляра - вот, что было его козырной картой, подумала Кэйт. А есть ли возможность принять его крайние сроки и в то же время сделать другие работы? Если она была упряма, то он, как и говорил Джеффри, безжалостен. А если она согласится сделать рисунки за меньшую сумму и книга не разойдется? А вдруг она пойдет нарасхват? А если...

- Что вы скажете? - повторил он.

- Я подумаю об этом.

Неожиданно он весь расплылся в улыбке.

- Блестяще! А теперь позвольте мне помочь вам упаковать все в этот чудовищный портфель.

Кэйт стояла на повороте, ловя такси и пытаясь примирить в своем уме вежливого, внимательного человека, угостившего ее обедом, с целенаправленным торговцем, который хотел, чтобы она бросила свою работу, чтобы добиться своего. Он и в самом деле способен довести до бешенства человека, подумала она, открывая дверцу такси, запихивая внутрь портфель и опускаясь на продавленное заднее сиденье.

- Шестьдесят шестая улица, - сказала она, - между Восьмой и Девятой авеню.

- Привет, - сказал водитель, поймав ее взгляд в зеркале заднего обзора. И как это может такая маленькая леди, как вы, таскать такой огромный портфель?

- Он легкий, - солгала она.

- Мм... Я уже неделю вожу такси, чтобы помочь мужу моей сестры. Он делал левый поворот к Парку, когда его подрезала другая машина. Ну, он и взбесился, а кто бы нет? В общем они оба попались на светофоре - мой зять справа, а тот другой - этот сопляк - слева. Ну, и мой зять показал ему, ну, этот жест пальцем... Понимаете?

- Да, могу представить.

- И вдруг с заднего сиденья этого другого такси выскакивает фантастическая шлюха, именно фантастическая - на каблуках футов шести и с такой штукой из меха вокруг шеи. Выскакивает, словно молния, хватает палец моего зятя, а он все еще держал руку наружу, и, крак, выворачивает его с хрустом! Потом снова впрыгивает в машину, и они смываются! Такая шикарная снаружи, а внутри, словно из железа. Прямо невероятно!

- Ну почему же! Мне кажется, я только что обедала с ее братом-близнецом.

Медленно, с непередаваемым наслаждением Кэйт сняла туфли. Господи, подумала она, Господи. Едва она успела поставить чайник на плиту, как позвонила Марион. Марион далеко ушла со времен первых лет пребывания Кэйт в Нью-Йорке, когда они втроем с Пегги делили крохотную квартирку и складывали в общий котел свои скудные заработки. Пегги вышла замуж за телевизионного продюсера, Марион работала административным помощником директора благотворительной компании.

- Где тебя носило? - требовательно спросила она. - Я звоню тебе целый день. Ну, что там с Фрэзером? Чего он хотел? На что похож этот великий человек?

- Это самый напористый, самый упрямый и самый волевой человек, которого я когда-либо встречала. Можешь себе представить, он внес мое имя в перечень своих публикаций даже до того, как встретился со мной? Ну, не наглость?

- Значит, ты действительно нужна ему. Но для чего?

- Двести с чем-то рисунков.

- Ух, ты! И что дальше? Что ты сказала?

- Вначале он пытался уговорить меня прийти к нему работать, но я отказалась наотрез.

- Ну и ну... Продолжай.