Вкус лжи

«Я уж думал, ты никогда не выйдешь из отключки!» – Чуть не давлюсь очередным куском пиццы. Миа, сочувственно поглядывая, подает мне стакан воды.

«Брысь из моей головы!» – Устав постоянно это повторять, уже даже не злюсь. Или просто сейчас мне становится все равно.

«Где же моя киска, выпускающая коготки?! И эта связь тебе нравится! Не обманывай себя».

Чувствую ласку, но она не похожа на прямой контакт, скорее – неожиданное вторжение, будто бы сильный ветер задрал юбку.

«Вали. Из моей. Головы!» – уже выделяя каждое слово, мысленно произношу я.

«Твои желания для меня закон!» – хмыкает он и дарит мне еще одно легкое поглаживание, мимолетное, но такое возбуждающее.

Затем в голове снова наступает тишина и спокойствие.

– Ты что застыла, как изваяние? Правда он секс-бомба? – Миа указывает пальцем на актера из рекламы духов.

– Да, лучший в своем роде! – так же не смотря в телевизор, отвечаю ей.

Следующие пару дней остаюсь у Миа. Тренировки с Маркосом переходят в более рискованные. Я учусь использовать кинжал в паре с ножом, но нужно отдать тренеру должное, он не спрашивает о моих весьма странных пожеланиях. И теперь каждое занятие мы стоим друг напротив друга с двумя острыми предметами. Моя подготовка становится лучше с каждым днем. Нога больше не вызывает дискомфорта, остались лишь небольшие отметины от пережитого в том переулке.

– Попробуй сейчас напасть по центру. Для этого нужно впрыгнуть в его пространство, ударить по двум рукам и, вернувшись в центр, воткнуть лезвие в живот и протянуть его до самого подбородка, выпустив кишки. Основную силу вложи в первый удар, дальше перехватывай ножи, вот так, – раздаются инструкции моего кровожадного тренера, обожаю.

Делаю, как он говорит, полностью погружаясь в процесс. От прилива адреналина моя скорость резко меняется, чего Маркос, кажется, не замечает и не успевает увернуться, когда лезвие кинжала по касательной задевает его челюсть.

– Боже, Маркос, прости меня, я случайно! – Моя паника не знает границ, а он что? Он что, смеется?

– Лои, прекрати! Я бреюсь с более отягощающими последствиями. – Маркос становится серьезным. – Другой вопрос в том, что тебя так сильно напугало? Ты бросила оружие, а это может иметь неприятный исход для тебя.

– Я никогда не причиняла вред человеку. Только не ножами! Это страшно, и не знаю, как правильно назвать это чувство. – Стараясь не смотреть на Маркоса, сажусь на маты, подбирая сталь.

– Это нормально, нас так учили с детства не причинять вреда всему живому. Но в нынешнем мире ты должна откинуть убеждения, если хочешь выжить! – Он опускается рядом, обнимая колени. – Поверь, если не ударишь первой, то тебя, считай, уже нет. Я видел, как люди застывали в такой жизненно важный момент, и, поверь, этой секунды достаточно, чтобы стать трупом.

– Ты убивал людей? – спрашиваю я, подняв глаза со скопившимися слезами.

– Да. Жалею? Нет! Все они были плохими людьми. Я не думаю, что ты будешь использовать эти навыки, причиняя вред невинным.

«Возможно, не пуская кровь, но я навредила одному такому парню. Какое же это паршивое чувство!» И слезы капают на руки, но я молчу, следя за стекающими дорожками.

– Эй, я не умер, со мной все в порядке. И ты будешь! Иди сюда. – Он нежно притягивает мое лицо к своему плечу. Так мы и сидим до прихода девушки моего возраста.

– Эм, сегодня будет тренировка? – раскрасневшись, будто застала влюбленную парочку, спрашивает она.

Мы улыбаемся друг другу. «Мне стало легче. Немного, но это уже маленькая победа. А Маркос стал намного роднее, чем я того хотела. Я обрастаю привязанностями, словно мхом, покрывающим постоянно влажные крыши. Но почему мне кажется, что это совсем не хорошо ни для меня, ни для них?»

Выходя из зала, набираю Адри, сегодня утром я получила новый телефон взамен разбитого, Миа оставила его вместе с запиской на журнальном столике в гостиной. В трубке сразу слышится ее обеспокоенный голос.

– Где ты пропадала, черт возьми? Я два дня не могу с тобой связаться. Мама звонила Эвану, тот сказал, что ты в порядке, но потеряла сотовый и наберешь мне, как только появится возможность! – Речевой поток подруги просто невозможно остановить, радуюсь, что хоть это неизменно.

– Адри, да помолчи же ты! Со мной все нормально, не считая правды, о которой я узнала. Мой крестный – мой отец! Мой чертов отец, ты можешь в это поверить? – Молчание на линии заставляет меня еще пару раз окликнуть подругу.

– Да, я слышу. Прости, это шок! Эван – твой отец?

– Да, я сама не могу в это поверить; месяц назад я думала, что осталась совсем одна, но нет! – Издаю нервный смешок.

– Как ты? – полушепотом спрашивает Адри.