Вкус моря

– Когда-то давно, – тихим рокочущим шёпотом вплетался в эту сеть ощущений голос Тьеверры, – многие сыны и дочери Архипелага отправлялись в путь к горизонту. Кто-то в поисках щастья, новых земель и своей судьбы, кто-то – попросту добывать пропитание, ловить рыбу, как положено честному островитянину. Вот только море вокруг Архипелага коварно, а скалы и рифы изобильны. И возвращаясь из диковинных чужих краев, глупо и страшно было бы погибнуть у самого дома. Поэтому здесь, на маленьком островке был возведён маяк – чтобы освещать путь заплутавшим во тьме. Такая вот романтичная и приносящая добро цель создания, да? Маяк – это вообще очень романтично. Он – свет во тьме. Он – путеводная звезда. Он – одинокая башня среди бушующих волн. Но прошло не так уж много лет, как мирную жизнь Вересковых островов разорвала на клочья вставшая на крыло Драконья Империя. Завоевание было быстрым и почти бескровным. Потому что на Архипелаге никогда не было магов, а в Империи их хватало. Да и местные клановые вожди так и не сумели объединиться против сильного чужака. Имперцы пришли мгновенно и навсегда, принесли свою магию с собой. На смену передавашемуся из поколения в поколение ремеслу смотрителей пришел магический светильник. не требующий ухода и присутствия человека. Механизм – вместо человеческих рук. Белая башня среди волн перестала быть чьим-то домом и одиночество заполнило даже самые укромные ее уголки. Год за годом, десятилетие за десятилетием. Магический механизм врос в когда-то живую плоть, стал её частью. Вот только жизнь шла не только на крохотном одиноком островке. Какие-то умники в столице подсчитали, что подошел срок заменить светильник, но тратиться на него сочли нецелесообразным. Давно уже не строили на Вересковом Архипелаге ничего больше рыбачьих лодок, да и те не ходили на северо-запад от Миргейла. Другими стали их пути, иными цели. Императорский наместник прислал своего ученого. Под его началом двое нанятых в деревне работяг вырвали из тела старой башни её механическое сердце и увезли прочь. Оставили пустоту и обломки после себя. Сквозняки гуляли в разломах, завывали меж потрескавшихся стен. Казалось, смерть и забвение будут уделом этого места. Но жизнь всегда берет свое, знаешь ли это, Ти? Прошло время и на острове, больше не нужном людям, поселились птицы. Теперь это их королевство и крепость. Слышишь их голоса? А звук рассекаемого сотнями крыльев ветра? Вот так и ты, моя смелая, гордая Тинья, была когда-то создана для другой жизни в другом мире. Там, где девы прекрасны и добры, воины отважны и благородны, а дни наполнены смыслом сами по себе, его нет необходимости выгрызать у повседневности с кровью. Там, где ты смогла бы всю жизнь простоять на утёсе с фонарём в руках, поджидая ушедшие корабли, озаряя им путь из дальних вод.

Тиана, сначала убаюканная его речами, встрепенулась, попыталась вывернуться из его рук, но у мечтательного гения была медвежья хватка.

– Тссс! Я ещё не закончил. Судьба не была к тебе милосердной и справедливой тоже не была. Перемены требовали многого, и ты позволила вместо живого сердца вложить сложный механизм, переделав себя в угоду требованиям нового времени. Магия – вместо живого огня. Металл – вместо крови и слабой человеческой плоти. Ты смогла измениться и встать в строй. Не местом паломничества поэтов и странников, а вполне действующей установкой. Не кривись, Ти, ты знаешь, что я прав. Ты завела механическое сердце одной тебе известным способом и выбросила ключ в океан. И долгое время справлялась. А потом что-то опять пошло не так… Я не знаю, что именно, могу только догадываться. Но даже обновлённая версия тебя вдруг стала никому не нужна. И, верная себе до конца, ты вырвала уже глубоко вросший в тебя механизм и оставила вместо него пустоту. А теперь стоишь на все том же утесе своей юности, зияешь дырой в груди, позволяя морю и ветру тебя разрушать день за днём.

Тана усмехнулась.

– Какая упоительная сказка, – произнесла почти нараспев. – Даже жаль, что ты не поэт. Но чего же ты хочешь от меня? Вот прям сейчас?

– Я хочу, чтобы в тебе поселились птицы, – почти ласково отозвался он и мягко подтолкнул её в спину. – И сейчас, и всегда. Продолжаем.