Вкус нашей ненависти

В её зелёных глазах возникает вспышка, отвечающая за убийство. Например, моё убийство. Конечно, я пришёл раньше, и она думает на меня. Но есть одно «но»: я не заходил в кабинет, прождав её в коридоре, где всё время провисел на линии с Патриком.

– Я не видел и тем более не трогал твои цветы, – без зазрения совести, сообщаю я, но мне явно не доверяют. Они обе ополчились против меня, хотя, какое вообще дело до этого её помощнице?

– Джейк… – медленно, но, верно, голос Ребекки обретает ядовитые нотки.

Мой взгляд метнулся к рыжей, остающейся стоять в пороге. Я пытаюсь понять, почему она тоже злится. Черт возьми, я хочу быть гребаным телепатом, чтобы знать наверняка. Но, мать вашу, я уже знаю ответ на собственный вопрос.

И тут я взрываюсь. Смех заставляет меня сначала закинуть голову к потолку и рассмеяться, а следом согнуться пополам. Я чертов дебил, как я не заметил? Она бегает за ней, как собачка на поводке, смотря щенячьими преданными глазками. Даже если снять поводок и предоставить свободу, она всё равно не убежит. И она всегда фыркает и раздражается, когда я появляюсь рядом. Признаться честно, первое время я думал, что это из-за меня, после, что она просто такая и есть, но кто бы мог подумать. Я мог увидеть это раньше, но в том случае, если бы начальница из Ребекки получалась такой, что покинула преисподнюю и поднялась на землю, начав мучить других. Не буду отрицать, она превосходный босс в юбке. И в неё по уши влюблена её помощница. Нет, вовсе не как в человека, которым восхищается и берёт пример. Она, мать твою, влюблена в неё настолько, что терпеливо ждёт, когда вторая сменит ориентацию. Она ждёт, когда Ребекка променяет мой член на её киску. Этого никогда не произойдёт, ждать придётся долго.

– Черт возьми! – верещу я, продолжая сотрясаться от смеха.

Я, не переставая гадал, кто посылает ей эти идиотские романтические посылки. Сгорал от раздражения и оставлял жжёную резину на асфальте, избивая руль, который, кстати, совершенно ни при чём. Я был в бешенстве из-за этого, а эти подарки ни от её бывшего или будущего, а от киски, что крутится рядом, с вожделением смотря на неё.

– Я разберусь, – говорит Ребекка, на что получает сдержанный кивок рыжей, на лице которой отражается гнев.

Только спустя пару минут, перестаю смеяться и утираю слёзы. Черт, я никогда не плакал, но сегодня особый день. Меня рассмешили до слёз.

– Ох, вот дерьмо, – выдыхаю, качая головой и вытирая лицо.

На лице Ребекки нет и унции эмоций. Она сидит с каменным выражением и смотрит на меня.

– Всё?

– Серьёзно? Ты до сих пор ничего не поняла?

– Поняла, что? – голосом, пропитанным злостью, она спрашивает меня. – Где цветы, Джейк.

– Я не трогал твои гребаные цветы, нахрена они мне? Оглянись вокруг, присмотрись получше.

– Хватит язвить.

Вздохнув, кладу ладони на поверхность стола и склоняюсь к ней.

– Очнись, эти цветы тебе присылает твоя же помощница. Она запала на тебя.

Губы растягиваются в улыбке.

– Ей нравятся киски.

Ребекка закатывает глаза и фыркает.

– С тобой невозможно вести серьёзный диалог.

– Черт, подумай получше. К тебе приходил курьер? Ты расписывалась за них? Кто-нибудь вообще видел, кто их приносил? Записки анонимные. Ты приходишь – они уже тут.

Шестерёнки в ее глазах начинают крутиться с бешеной скоростью, когда Ребекка смотрит на меня, но словно сквозь. Она явно размышляет над моими словами. Но я уверен. Я знаю это. Я смотрю на девушку, что занимает кресло напротив, точно также. Сейчас я готов мир положить к её ногам, лишь бы она сняла платье. Разница лишь в том, что она влюблена в неё, как в женщину и возможную будущую половинку, а я влюблён в страсть, которая заставляет нас забыть обо всём на свете: о месте нахождении; о том, что уцелеет после нас. Я влюблён в необузданность и ярость, с которой срываю с неё одежду, растворяясь в аромате и касаниях. Я влюблён в ненависть, с которой она знакомит меня. Да, можно влюбиться в ненависть другого, которую он испытывает по отношению тебя. И я ненавижу эту влюблённость. Как парадоксально.

Ребекка продолжает размышлять, а я обвожу взглядом контур ее губ, которые сомкнулись вокруг гелевой ручки. Ещё одно чувство, которое я ненавижу: она заставляет меня быть готовым уже через секунду. Благодарю себя, что сегодня не в джинсах, которые рядом с ней становятся дико тесными в области ниже паха. Сегодня шорты, но от этого отнюдь не легче. Быстро окидываю взглядом стеклянный стол, под которым прячутся её великолепные ножки, и перекатываю слюну по горлу.

– Ладно, – выдыхает она. – В любом случае, это не твоё дело.

– Ты моё дело.

Она дёргает бровью.

– Разве?

– Ты будешь со мной, Ребекка.

– С тобой? – со смешком, произносит она, из-за чего меня словно окунают головой в холодную воду, которая должна отрезвить.

– Либо со мной, либо с кем-то другим, даже если дело касается киски.

– С каких пор? Этих условий не было.

– Теперь они есть, – отталкиваюсь от стола, найдя упор в спинке кресла.

– А ты вдруг стал верным даже таким отношениям? Не помню, чтобы ты жаловался, когда кто-то стянул с тебя трусы в туалете.