Вкус невинности

- Королевский дворец. Там живет король.

- Там живет король, вот именно! Как, глупая девчонка, вы все еще ничего не понимаете? Оживляясь, Адель спросила, надевая шляпку:

- Неужели вы думаете, что я могу завести там нужные знакомства?

- Десятки знакомств… Может быть, тысячи. Они лишатся дара речи, увидев вас.

- Они?

- Я имею в виду королевское окружение. У них нет иного занятия, кроме как бегать за юбками… Ступайте туда, прелесть моя, непременно ступайте. Если вы будете настойчивы, на вас скоро женится пэр Франции.

Адель фыркнула:

- Вот уж к этому я не стремлюсь. Замужество? Еще чего не хватало! Нет, господин Жиске, мне вовсе не улыбается быть навеки привязанной к какому-нибудь эгоисту, исполнять его приказания и быть всегда к его услугам. Я сама построю свою жизнь. Только это меня и привлекает.

Сразу после визита к Жиске Адель поехала в Тюильри, в мастерскую Ари Шеффера. Оказалось, ее тип лица и вся она в целом идеально подходят для его новых картин, которых должно было быть три: Миньона с мандолиной в руках, Миньона, считающая звезды, Миньона со стариком отцом. Сначала нужно было сделать эскизы и наброски; сами же картины предназначались для выставки 1835 или даже 1836 года. Адель облегченно вздохнула, узнав, что писать ее собираются не обнаженной, - у нее раньше было мнение, что художники питают большое пристрастие к изображению именно голых женщин, а к этому она была вовсе не готова. Для нее было большим облегчением узнать, что картины будут вполне благопристойные.

Ари Шеффер, человек еще молодой, чувственный, слегка развращенный своей известностью и вниманием коронованных особ, имел совсем немного уважения к натурщицам. Адель он не знал, и поэтому поступил так, как поступал всегда, когда одна из его моделей ему нравилась, - недвусмысленно дал понять, что ее красота должна бы удовлетворить не только его эстетический, но и физический пыл. Тем сильнее было его замешательство и его удивление, когда новая натурщица, пронзив его полным пренебрежения взглядом зеленых глаз, произнесла:

- У вас не хватит денег, господин Шеффер, чтобы заплатить даже за мою улыбку. Не пытайтесь заполучить то, что вы не можете содержать.

Поначалу самонадеянность этой девчонки показалась ему крайне возмутительной, а ее слова - просто нахальными. Но Ари Шеффер, шутник и весельчак, имел большое и отходчивое сердце; ответ Адель не только обидел его, но и позабавил, а вскоре художник нашел даже много привлекательного в этой самонадеянности. Шеффер закончил тем, что предпочел подружиться с новой натурщицей - она действительно была ему нужна для работы. За месяц сотрудничества у них больше не было недоразумений.

11

Был жаркий июнь 1834 года. Адель выскочила из наемного экипажа, привезшего ее на улицу Кассини, мгновенно поднялась по лестнице, ворвалась в свою квартиру и, на ходу развязывая ленты шляпки, прокричала, не умеряя шагу:

- Боже мой! Боже мой! Вы даже представить не можете, что со мной случилось!

Жюдит выбежала из гостиной ей навстречу. Адель на миг порывисто заключила горничную в объятия:

- Жюдит! Моя милая Жюдит! Мы выиграли!

- Что случилось?

- Погоди, я все расскажу. Мне надо отдышаться и повидать Дезире… Ах, Жюдит, это просто невероятное везение!

Задыхаясь от радости, Адель склонилась над колыбелью, осторожно взяла сонную девочку на руки, бережно прижала к себе, с наслаждением вдыхая молочный запах детского тельца, покрывая нежными поцелуями голенькие пухлые ручки и розовые щечки малышки.

- Дезире, мое сокровище! У нас теперь будет совсем другая жизнь, - прошептала Адель, снова укладывая дочку. - Мне так повезло! Ты спи, мой ребенок, спи! Я все сделаю, чтобы мы были счастливы.

Она обернулась к горничной:

- Жюдит, надо хорошо подготовиться к вечеру. Надо заказать хороший ужин у какого-нибудь ресторатора, лучше всего у Вери - у него всегда великолепные куропатки, да еще приготовить вина - шампанского, конечно, и шамбертена… словом, самого изысканного! Сегодня вечером у нас будет очень высокий гость.

- Да кто же? Кто? Вы будто нарочно не говорите!

Адель произнесла, хватая служанку за руки:

- Его высочество герцог Орлеанский, вот кто! Старший сын короля, наследник престола!

Глаза у Жюдит расширились:

- И он согласился? Он придет?

- Еще бы! Уверена, что придет.

- Вы осмелились пригласить его, мадемуазель?

- Он сам просил приглашения… Так что, милая моя Жюдит, сегодня вечером я буду почти что принцессой. Она увлекла горничную прочь из комнаты, чтобы не разбудить дочку, и там дала Жюдит еще несколько поспешных указаний. Надо было принять гостя по-королевски. Хотя, честно говоря, особого волнения Адель не испытывала и исходила из того соображения, что вряд ли принц может быть изысканней и требовательней Эдуарда де Монтрея. Она общалась с Эдуардом, стало быть, будет на высоте и с герцогом Орлеанским.

- Дезире надо будет отнести вниз, к хозяйке, - сказала Адель, - ты посидишь с девочкой… сегодня никак нельзя оставить ее в спальне.

- Может быть, отвезти ее к вашей матери?

- О, нет. Мама всегда так занята. Она еще слишком молода, чтобы быть настоящей бабушкой.