Вкус невинности

Жиске не говорил ни слова. Он узнал Адель, но контраст между девушкой, которую задержали за проституцию, и этой дамой из Оперы был слишком велик, чтобы префект полиции сразу решил, как себя вести. Черт побери, Морни прав: как далеко забралась эта девчонка! Теперь, пожалуй, придется избрать какой-то другой тон в обращении с ней: она ведь нынче у всех на устах, и не только благодаря своей красоте, но и благодаря присутствию герцога Орлеанского. Словом, надо было подумать. Кроме того, Жиске не хотел, чтобы кто-то знал об их отношениях. Но мысль о том, что лишь он один среди всех этих вельмож, ныне восхищающихся Адель, имел ее в своей постели, вызвала незаметную довольную улыбку на его губах.

Адель, на миг повернув голову к своему спутнику - он как раз любовался нежной линией ее плеч - негромко произнесла, играя белоснежным китайским веером:

- Вы выполнили мое желание. Благодарю вас, Фердинанд.

- Но ведь остались еще два, - сказал он, на миг наклоняясь к ней и целуя ее руку. - Они тоже будут выполнены.

Она засмеялась, ее глаза блеснули, говоря: «Спасибо».

Герцог Орлеанский, по природе вовсе не тщеславный, не заносчивый и не эгоистичный, был ошеломлен и польщен тем приемом, который ему оказали. Уже очень давно на него не смотрело сразу столько людей. Он стал героем дня. Он извлек из каких-то глубин жемчужину, которой любовались теперь все участники бала. Впрочем, Фердинанд предвидел, что так будет. И нисколько не возражал, когда Адель попросила: «Добейтесь для меня приглашения, монсеньор». Сейчас он был горд. Да и кто же не возгордится, продемонстрировав всем, что завладел такой прелестной женщиной?

Адель так долго мечтала об этом бале и так долго представляла, как все это будет, что не чувствовала ни малейшего волнения. Прием, оказанный ей, вообще устранил всякие страхи. Она преисполнилась уверенности в себе, ибо поистине не имела здесь соперниц. Теперь направленные на нее лорнеты только забавляли Адель. Она засмеялась, касаясь веером руки принца:

- О, Фердинанд, взгляните, и этот старик туда же.

- Какой старик?

- Да вот, в соседней ложе, рядом с королевой. Ему ведь уже лет семьдесят, а он так и ест меня глазами. Я улыбнусь ему, вы не возражаете?

Фердинанд негромко произнес:

- Это русский, Адель. Князь Тюфякин. Вы правы, ему под семьдесят, но обаяние таково, что он и двадцатилетних может очаровать.

- Что, были такие случаи?

- И немало.

- А этот князь богат?

- Сказочно.

- Вероятно, мой друг, - сказала Адель, - князь Тюфякин не обаянию своему обязан успехом у женщин, а богатству.

Фердинанд снова наклонился и, улыбаясь, тихо произнес:

- Вы очаровательны даже в своей меркантильности. У меня не достает духу представить, откуда вы почерпнули столь жесткое представление о жизни.

Адель передернула плечами:

- Давайте оставим этого Тюфякина. Мне бы хотелось…

- О, я знаю ваши желания.

Адель, повеселев, поднялась:

- Ну, тогда пойдемте. Пойдемте к тем владетельным особам, которых в вашей семье такое множество.

Они удалились в глубину ложи и, пользуясь полумраком, в котором очутились, обменялись нежным коротким поцелуем.

Луиза, королева бельгийская, дочь Луи Филиппа и сестра Фердинанда, молодая, обаятельная, веселая брюнетка, вела оживленную беседу с женой бельгийского посланника, недавно появившегося в Париже, двадцатилетней графиней де Легон, такой же брюнеткой, как и она сама. Разговор был прерван появлением герцога Орлеанского, который представил Луизе мадемуазель Эрио. Адель сделала реверанс, потом коснулась пальцами протянутой руки королевы Бельгии.

Луиза переглянулась с Фердинандом:

- Вы знаете, братец, мою любовь к прекрасному. Спасибо вам за это знакомство. Вы доставили мне удовольствие увидеть ту, к кому прикованы нынче все взгляды.

Адель довольно внятно произнесла, снова делая реверанс, - голос ее чуть дрогнул, ведь она никогда даже не мечтала о том, что будет вот так близко разговаривать с королевой Бельгии:

- Надеюсь, ваше величество, никогда не разочаровать вас и всегда оставаться достойной той дружбы, которую вы мне сейчас выказали.

Графиня де Легон обожгла ее внимательным взглядом синих глаз - этот взгляд скрестился со взглядом Адель. Они обе почувствовали друг к другу и притяжение, и инстинктивную неприязнь. Не перемолвившись ни словом с графиней, Адель подумала, что было бы хорошо познакомиться с ней ближе. Графиня де Легон была брюнеткой с голубыми глазами - редкостное сочетание, да и вообще эта бельгийка казалась крайне соблазнительной особой, и это впечатление еще более усиливалось яркими очертаниями страстного алого рта и какой-то сладостной порочностью, сквозившей во взоре.

Королева Луиза, поманив Фердинанда к себе пальцем, тихо шепнула ему на ухо:

- Рада за вас, братец. Поздравляю вас.

- Все было бы хорошо, - произнес Фердинанд так же тихо, - но боюсь, она затмевает меня. Ее нельзя будет удержать.

- Но сейчас вы счастливы?

- Вполне. Она прелестна.

- Это самое главное. А о будущем не думайте. Берегитесь только, чтобы она вас не пустила по миру.

Фердинанд покачал головой: