Вкус пепла

— Я… — начал Никлас, но голос ему изменил. — Я не хочу, чтобы об этом узнала Шарлотта, — выдавил он наконец.

— Мы не можем ничего обещать. Вообще-то все тайное, как правило, когда-нибудь выходит наружу. Сейчас вам лучше изложить вашу версию, прежде чем мы узнаем об этом из чужих уст.

— Но вы не понимаете! Это окончательно убьет Шарлотту…

Ему опять изменил голос. И хотя Патрик уже начал догадываться, к чему клонится дело, он невольно почувствовал к Никласу сострадание.

— Как я уже сказал, я не могу ничего обещать.

Патрик ждал, пока доктор преодолеет страх и продолжит объяснения. Но перед его мысленным взором возникло милое, доброе лицо Шарлотты, и сострадание сменилось неприязнью. Иногда он начинал стыдиться своей принадлежности к мужскому полу.

— Я… — Никлас откашлялся, — у меня было свидание.

— И с кем же? — спросил Патрик, уже отказавшийся от надежды привлечь в помощь Эрнста.

Однако теперь его нерадивый напарник перестал глядеть в окно и с большим интересом воззрился на Никласа.

— С Жанеттой Линд.

— Хозяйкой магазина подарков в Галербакен? — уточнил Патрик, в памяти которого всплыл смутный образ миниатюрной, стройной, темноволосой женщины.

— Да, это она. — Никлас кивнул. — Мы… — Он снова помедлил в нерешительности. — Мы с ней уже некоторое время встречаемся.

— И как долго продолжается это «некоторое время»?

— Несколько месяцев. Наверное, около трех.

— И как вам это удавалось? — осведомился Патрик с искренним интересом.

Он никогда не мог понять, откуда у людей находится время для тайных свиданий. И как они на это решались, тем более в таком маленьком городке, как Фьельбака, где достаточно было чужой машине постоять пять минут перед домом, как об этом уже распространялись слухи.

— Иногда в обеденный перерыв, иногда я говорил дома, что задерживаюсь на работе, и забегал к ней на минутку.

Патрик с трудом сдержал желание вскочить и съездить молодчику по морде, но он не имел права проявлять личные чувства. Его привел сюда вопрос насчет алиби.

— И в понедельник вы просто взяли и освободили себе с утра несколько часов, чтобы съездить… повидаться с Жанеттой?

— Да, — подтвердил Никлас осипшим голосом. — Я сказал, что поехал навестить кое-кого из больных на дому, так как давно уже откладывал эти визиты, но, если вдруг возникнет что-нибудь срочное, буду доступен по мобильному телефону.

— Но на самом деле до вас нельзя было дозвониться, мы несколько раз пытались найти вас через сестру, но ваш мобильник не отвечал.

— Я забыл его зарядить. Батарейка села сразу после того, как я выехал, а я этого не заметил.

— В котором часу вы выехали из амбулатории на встречу с любовницей?

Последнее слово подействовало на Никласа как удар хлыста по лицу, но он не стал возражать, а только взъерошил пальцами волосы и устало сказал:

— Кажется, это было сразу после половины десятого. С восьми до девяти у меня был час телефонных консультаций, затем я немного поработал с бумагами, на это ушло около получаса. Так что, думаю, это было между девятью тридцатью и девятью сорока.

— А мы дозвонились до вас без нескольких минут час. Вы в это время вернулись в амбулаторию?

Патрик старался говорить спокойным голосом, но невольно представлял себе Никласа в постели с любовницей в то время, когда его дочь мертвая плавала в море. Как ни посмотри на поступок Никласа Клинги, картина получалась некрасивая.

— Да, именно так. С часу у меня начинался прием пациентов, поэтому я вернулся примерно без десяти час.

— Вам понятно, что для подтверждения ваших слов нам придется поговорить с Жанеттой?

В ответ Никлас покорно кивнул и еще раз повторил свою просьбу:

— Постарайтесь не вмешивать в это Шарлотту, это может ее окончательно сломать.

«Что же ты раньше об этом не вспомнил?» — подумал Патрик, но не стал говорить вслух. Наверное, Никлас и сам не раз успел об этом подумать в последние дни.

~~~

Фьельбака, 1924 год

Времена, когда работа доставляла ему радость, остались так далеко в прошлом, что вспоминались теперь как давнишний счастливый сон. Нескончаемый тяжелый труд убил в нем последние остатки энтузиазма, и Андерс продолжал лишь механически выполнять работу, которую необходимо было сделать. Их с Агнес потребности никогда не совпадали. Денег ей тоже никогда не хватало, в отличие от других жен каменотесов, которым порой приходилось кормить на эти же средства целую ораву детей. Сколько бы он ни заработал, у нее все вытекало, как вода сквозь пальцы, и зачастую ему приходилось голодным уходить из дома, потому что не оставалось денег на еду. Но Андерс все равно приносил жене получку до последнего гроша, что было не в обычаях среди рабочих семей. Главным развлечением каменотесов являлся покер: игра занимала все вечера и выходные дни, и дело часто кончалось тем, что игрок с унылой физиономией и пустыми карманами возвращался домой, где его встречала давно смирившаяся с этой бедой жена, лицо которой от молчаливого горя избороздили ранние морщины.