Вкус Пепла

— Ерунда, — отвлёкся Николас от созерцания музыкантов, подзывая к себе телохранителя. Наверное, он был единственным, кто делал это удивительно красиво. — Я видел, как ты держишься. Твоя осанка всё ещё помнит, какого это, быть танцовщицей.

— Да, но у меня совершенно не подходящее платье! — попыталась ухватиться за первое, что пришло в голову, прежде чем к нам подошел громила в чёрном.

— Луис.

— Да, мистер Прайд, — остановился возле нас охранник, словно доберман, присевший у ног своего хозяина.

— Найди Даяне булавку для платья и сообщи музыкантам, чтобы сыграли для нас танго.

— Как скажете.

Спасительные секунды превратились в глотки чистого спирта. Адреналин так сильно бил в голову, что казалось ещё немного, и я задохнусь.

— Пожалуйста… — ухватилась за край его манжета. — Я боюсь…

— Боишься танцевать со мной? — непонимающе вздёрнул бровь, отставляя шампанское. — Или боишься того что о тебе подумают, прими ты моё предложение?

— Боюсь, что буду выглядеть как фригидное полено, — может и грубое сравнение, но именно этого я больше всего и боялась. — Не хочу, чтобы все надо мной смеялись.

И тут же громкий смех Прайда привлёк к нам ещё больше ненужного внимания. Он так чистосердечно хохотал, что на какое-то мгновение мне даже стало интересно, сколько же он выпил, что позволяет себе подобное ребячество.

— Хочешь, я открою тебе один маленький секрет бемби? — усмехнулся мужчина, буравя меня пронзительным взглядом. — Я не жду от тебя несвойственной тебе страсти. Но неужели твой учитель никогда не рассказывал о том, что для того, чтобы станцевать танго не обязательно вожделеть. Достаточно просто ненавидеть.

— Прошу мисс Мейер, — протянул охранник две булавки. — Мистер Прайд, музыканты просят уточнить, какой стиль танго вас интересует?

— Мы начнём с Лисо, музыка традиционная, — снял с себя пиджак, передавая Луису, и тут же расстегнул манжеты, закатывая рукава, пока я стояла как вкопанная, не веря своим собственным ушам. А ведь верно, до этой минуты у меня ведь даже и не возникло вопроса о том, а умеет ли он сам танцевать. — А затем посмотрим по обстоятельства, так что пусть подстраиваются.

— Хорошо.

— Ну а ты чего не проводишь себя в соответствующий вид? — недовольно взглянул на меня, безмолвно прорычав: «Живо подбери юбку!»

И мне не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться. Одна шпилька справа — создавая глубокий разрез, оголяя ногу практически до середины бедра, а вторая слева — приподнимая полы просторного платья.

Музыканты начали неспешную мелодию, вызывая нас на паркет, и Прайд тут же взял меня за вспотевшую руку, увлекая в самый центр зала. Стараясь не смотреть на разноцветную публику, словно меня привели не танцевать, а сжигать на костре, я впилась глазами в ямочку на подбородке своего партнёра. Большая мужская рука легла прямо на обнаженные лопатки, и мне показалось, что ещё немного и своим жаром она войдёт в моё тело, словно нож в масло.

Заиграла уверенная музыка и Прайд тут же сжал мою руку. Прижал плотнее, совершая первый шаг. Не позволяя оторваться от себя, он заставил закинуть руку себе за шею, от чего наша близость стала практически монолитной. И если бы не настойчивая мелодия, непрерывно растекающаяся по моему телу, то я бы наверняка почувствовала биение его сердца.

Шаг. Поворот. И аромат его дорогих духов и горячего мускуса начал просачиваться в меня заставляя осознать, что я впервые за столько лет нахожусь вблизи с настоящим мужчиной. С мужчиной, во всех смыслах данного слова. Большим. Знойным. Крепким и, на удивление, грациозным. Прайд так мягко вёл в танце, что я могла бы поклясться, что для него это было чем-то привычным.

— Хватит дрожать бемби, — бархатный звук его голоса вернул меня в реальность, заставляя взглянуть в холодные, серебряные глаза. — Просто вспомни, как сильно ты хочешь меня убить, — от этих слов губы Николаса растянулись в едкой улыбке, той самой, которой он наградил меня, когда увозил от матери, — и только сегодня я сделаю вид, что это на самом деле возможно.

Его ядовитые слова сделали своё дело, и я наконец-то открываю клетку, выпускаю на свободу своего зверя. И позволяю себе ненавидеть! Ненавидеть до боли в кончиках пальцев! До жжения в глазах! Здесь и сейчас я хочу лишь одного, Николас Прайд, убить тебя! Разорвать на части!

Движения становятся увереннее и больше не нужно лгать. Здесь и сейчас, я наконец-то могу показать всем, как именно отношусь к тебе! Посмотри на меня Николас, я хочу, чтобы ты взглянул мне в глаза. Ты ведешь это? Видишь мой огонь? Я хочу, чтобы ощутил его на себе! Хочу, чтобы он заполнил каждую клеточку твоего тела! Хочу, чтобы он сжег тебя изнутри! Каждое моё движение — это удар ножом! Каждый взгляд — пощечина! И я чувствую, что ты и сам это понимаешь. Чувствую это через твои прикосновения. Через то, как уверено ты наступаешь, принуждая меня сдаться. Как крепко прижимаешь к себе, когда я отталкиваюсь.