Вкус предательства [СИ]

— Хочешь сказать, что Артур и с тобой поигр…

— Даже сейчас, до сих пор ты произносишь его имя с придыханием… — перебивает меня, а у меня мгновенно расширяются глаза.

Смотрю на него, думая, что мне определенно померещилось. Вряд ли эти слова что-то значат. Просто даже теоретически невозможно.

— Зачем это все было? Тебе стало легче? — тихо спрашиваю, качая головой.

Знаю, что не должна проявлять и долю оправдания, быть настолько ранимой перед ним, но я действительно хочу понять, чтобы отпустить. Что я сделала конкретно этому человеку, раз он так поступил…

— Их семья доставила мне немало хлопот. — вдруг выдает он: — Я выставил счет. — снисходительно усмехается.

— Так все это…месть Ризанову?!

С изумлением ищу в глазах каплю раскаяния, хоть и осознаю, это бесполезное дело.

— Можешь называть, как хочешь. Но ты права, он был моим другом, только не помню когда.

Боже! Он говорит с таким холодом и циничностью, что в голове не укладывается. Как можно говорить так о человеке, с которым вы с детства вместе. Сколько я в свое время слышала историй от Артура, где они еще мальчишками стояли друг за друга горой.

— Ладно, даже если и так, то причем здесь я?!

— Хм… — пожимает плечами: — Ты расходный материал.

Слышать это не так больно, больше шокирует несправедливость и подлость.

По Абрамову всегда было видно, что он пойдет по головам, но что опустится настолько низко… Можно позавидовать его устремленности, ждать несколько лет, прежде, чем осуществить свой гнусный план.

— Благодаря тебе эффект был даже лучше, чем я ожидал! — снова смеется, довольный собой.

— Кирилл, тебе надо лечиться. — выдаю единственную фразу, которая крутится на языке.

— Забыл тебя спросить! Довольна фактами?! — усмехается: — И теперь, что ты будешь делать со всей этой информацией?! — в миг становится серьезным, что невольно ждешь подвоха.

— Ничего, Абрамов. — качаю головой, понимая, что человека уже ничего не спасет: — Мой путь давно разошелся с вашим, и эти подковерные игры присущи только вам троим. — улыбаюсь: — Так что, можешь не волноваться.

— Я и не волнуюсь, Никандрова! Твое домашнее видео я хоть и сохранил, но даже, если его отдать на проверку подлинности, никто и не заметит склейки. — прямо наслаждается эффектом.

Смакует так, что становится до жути обидно.

— Какое видео?!

— То самое, в моем доме! — улыбается, видя как меня буквально душит осознание.

Вот о чем говорил Артур! Боже! Что ж они за люди?! С неверием смотрю на того, кто это все подстроил и чувствую отвращение вперемешку с клубящимся сожалением. Мне их жаль, верно это единственная эмоция, которую я отчетливо чувствую. И, как бы ни было, ничью вину это не умаляет, наоборот лишь добавляет…

Моя в том, что видимо не показала масштабы своих чувств. Его в том, что допустил такую мысль обо мне, и отплатил, видимо, той же монетой. Вина Панкратовой в том, что не побрезговав мужчиной подруги, легла в его постель. Конечно, фактически, это он оказался в ее постели, но сути не меняет. А Абрамов виноват в том, что его какая-то месть задела жизнь других людей.

— Надеюсь, что ты доволен собой. Можешь считать это достижением своей жизни. — отвечаю спустя несколько секунд: — Полагаю, именно поэтому ты одинок. Потому что ни один человек не захочет быть рядом с таким, как ты. Можешь оскорблять меня сколько угодно, только это не изменит того факта, что ты никому не нужен… А если обо всем узнает Ризанов, то и его не останется, враг ли он, друг, неважно. Ты просто будешь один влачить свое гнилое существование.

Он вроде делает вид, что не слушает, но не затыкает и не перебивает. А значит, я спокойно бью в точку. Если бы я оскорбляла и играла, то пылал бы яростью, как в начале. Но сейчас он видит, что я искренна, и полагаю, все таки слышит мои слова.

— Поэтому, Кирилл, я желаю тебе счастья. Даже если эти короткие моменты ты получаешь на бедах других людей. Но поверь, заплатить придется тебе. Несмотря на те счета, которые якобы выставляешь ты…расплата будет долгосрочной и трехкратно хуже, чем ты можешь себе представить.

— Философом заделалась, когда грохнулась на сцене?! — со скепсисом надменно звучит.

— Не заделалась. — печально поджимаю губы: — Я слишком многим расплатилась за то, что позволила себе поверить вам.

— Подумаешь, замуж не вышла! — смотрит на меня, как на дуру: — Не делай трагедию, Никандрова!

Отвечать на это бессмысленно, вряд ли это подобие человека поймет о чем я.

— Полагаю, свои ответы я услышала…

— А вот я не закончил. — жестко высекает он, останавливая меня.

С вопросительным взглядом смотрю на него. Становится очень не по себе.

— Ты уедешь. — чеканит уверенно.

А мое удивление только возрастает.

— Интересно с чего?! — моя очередь со скепсисом смотреть на него.

— Иначе, лишишься горячо любимой команды в своей Барселоне.

Теперь удивление сменяется целым набором чувств! Так вот почему он так легко пришел! Вот почему позволил все высказать…

— Ты в своем уме?! — прищуриваюсь, таращась на этого мерзавца.