Вкус предательства [СИ]

Захожу в небольшую ванную комнату. В зеркале на меня смотрит призрак той женщины, что будто в другой жизни наблюдала в отражении себя счастливую. С искристыми глазами гладила маленькую подвеску, предвкушая встречу с ним.

Теперь пустые красные и опухшие глаза. Лицо словно осунулось за эти часы, что кажутся вечностью. Волосы спутаны, и вообще все серое, будто мир резко потемнел после фразы доктора.

Умываюсь ледяной водой, вперемешку с соленой влагой собственных слез и пытаюсь короткими вдохами дышать.

Вытерев лицо и собрав волосы в запутанную косу, собираюсь пойти к гиенам и бороться до последнего.

Он бы этого хотел…

Как только на негнущихся ногах дохожу до коридора, первым делом вижу мать Артура. Женщина вопросительно вскидывает бровь, совершенно не выглядя хотя бы на секунду печальной от горя, что случилось.

Отец Абрамова и тот больше переживает. Панкратова рядом с матерью, явно искала поддержку. А, уверена, специально натертые веки, отдают красным.

— Максим! — звучит жесткий голос его матери: — Что с моим сыном?! Как ты проглядел?! Ты — начальник охраны! — сразу в наступление идет женщина.

Усмехаюсь, качая головой.

— Авария, Ирина Романовна.

Максим будто собран и спокоен, ловлю на мысли, что Артур бы скорее всего вел себя также. Только он…

Смахиваю мысли, иначе не выстою здесь.

— Как он, сынок?! — тут же сдвинув брови, спрашивает отец Абрамова. — Машина двигалась на большой скорости. — мать прищуривается, а Панкратова застыла в ожидании: — Врачи сделали все возможное, но…

Говорить это вслух невыносимо.

Подопечный Артура опускает глаза в пол. Я же сглатываю, впиваясь ногтями в ладони, чтобы выдержать. Наивно полагая, что физическая хотя бы на секунду может превозмочь душевную.

— Ты что такое говоришь?! — женщина оказывается неприятно близко и шипит, гневно сверкая глазами: — Мой сын не мог умереть!

Панкратова всхлипывает, пуская слезы, а мужчина прикрывает рот ладонью, грузно опускаясь на стул.

Сдерживаюсь, чтобы не скулить, прикусывая щеку изнутри.

— А что здесь делает… — добавляет женщина. — Настоящая жена вашего сына?! — перебиваю ее, фальшиво улыбаясь ей сквозь слезы.

Я ведь никогда не стану наяву женой…

— Вы это имели в виду?!

У женщины явно челюсть готова сорваться к полу, но она лишь хмурится, переводя взгляд на мою бывшую подругу.

— Ах да! Бывшей жене здесь делать нечего! Учитывая нашу последнюю встречу, вряд ли мой мужчина хотел бы ее видеть.

Господи, я правда сойду с ума без него…

Не представляю, почему говорю с этим зверьем. Но то, как я цепляюсь за этот разговор, чтобы абстрагироваться, чтобы не показать истинной боли и того, как рвется моя душа, удивляет саму себя.

— Что ты несешь?! — шипит Панкратова: — Процесс еще идет! — с триумфом добавляет.

Максим сжимает кулаки.

— Адвокат Артура Александровича подтвердил, что судья закрыл дело незадолго до того, как случилось несчастье. Он не является отцом Мии Ризановой, не является вашим супругом. Имущество, оформленное в браке принадлежит ему. — отвечает, глядя на нее.

Она злостно сверкает глазами, а слезы тут же прекращается.

Тварь.

— И еще кое-что… Максим делает шаг ближе: — Экспертиза пока ведется, однако, отказ тормозов — это не техническая поломка автомобиля.

Поворачиваюсь на него в шоке. Когда он успел…

— Немедленно выведи эту женщину! Это семейные разговоры! — приказывает Ирина Романовна Максиму.

Это отрывает от удивления и восхищения человеком Артура, заставляя усмехаться.

— Скорее выведут вас, нежели меня. — уверенно звучит голос, как-будто не свой. — Ира, перестань, такое горе! — тут же вступает отец Абрамова: — Катерина, езжай к Мие, она очень ждёт! — указывает второй стерве.

— К сожалению, девочке не удастся увидеть мать… — откашливается Максим.

Вижу как с другой стороны коридора к нам направляется несколько человек в полицейской форме и один без нее.

— Панкратова Екатерина Дмитриевна? — тот самый в гражданском останавливается напротив.

Максим скрещивает руки на груди.

— Следственный комитет города Москвы, майор юстиции Ващенко Игорь Владимирович. — достает и показывает корочку: — Вам необходимо проехать с нами. — Что это?!

Мать Артура обескураженно переводит глаза то на Панкратову, то на нас, то на следователя.

— Вы обвиняетесь в преднамеренном покушении на убийство Ризанова Артура Александровича.

Словно робот он проговаривает слова, а я, под стать им, гордо задираю подбородок. И плевать, что по нему стекают капли собственных слез.

— Это какая-то ошибка! Я его жена! Я… — смотрит умоляющим взглядом на мать: — Ирина Романовна! Это же какой-то бред! — Назар! — шипит женщина с отсутствием материнских инстинктов, пытаясь заставить сделать мужчину хоть что-то.

Но он, качая головой и хмурясь, лишь почесывает свою бороду.

— Ризанова Ирина Романовна? — подходит тот же человек к матери Артура, а меня берет полнейший шок.

Максим все так и наблюдает со знанием дела.