Вкус ранней клубники

– Ты думаешь, я не в состоянии ему все купить?

– Такое – не в состоянии. Здесь все самое свежее: творог, сметанка, куры копченые, клубника…

– Что – клубника?

– Думаешь, он её переел?

– У тебя как всегда чёрный юмор, Шедогуб!

– Клубника, поверь мне, не чета той, что вы возили. Мама сегодня её с дачи привезла. Новый сорт. Посмотри, какая огромная! Такая и в рот не влезет, её разрезать надо… Что ты на меня так смотришь? Спроси у врачей: для тех, кто потерял много крови, клубника – самый лучший фрукт!

На меня нашёл какой-то ступор: я не знаю, плакать или смеяться.

– Не вздумай реветь! – предупредила подруга и даже пальцем погрозила. – Я же не виновата, что нынче сезон клубники.

– Ранней клубники.

– Так уж и ранней. Пока ты ездила туда-сюда, она уже всюду стала созревать… Скажи Тёмке, что он – мой любимый мужчина. После Андрюши, конечно.

– Смотри, Татьяна, я не ревную, но зло берёт! – заметил Андрей.

Они посмотрели друг на друга взглядами, не предназначенными для посторонних глаз.

– Спасибо, ребята, я поехала.

– Хочешь, я тебя провожу? – предложил Танькин мент. – Километров двадцать. С мигалкой поедем.

– Не надо, – мне отчего-то расхотелось продолжать разговор на шутливой волне.

Словно в один миг вся бравада, весь неестественный задор ушли, оставив мне тихую грусть и нетерпение от предстоящей встречи с мужем.

Ехала я в том самом наряде, который приобрела недавно в сельском универмаге. Не пропадать же зазря такому прикиду. Вряд ли мне ещё когда-нибудь придется его надеть.

На посту ГИБДД под Мало-Степанцом – меня уже достал этот город! – я недостаточно быстро сбавила ход, и молоденький сержант замахал мне своим полосатым жезлом. Пришлось останавливаться.

Сержант так тщательно принялся изучать мои документы, что я уже начала нервничать.

– Это ваша машина?

– Моя.

Артем действительно оформил документы на меня, а сам ездил по доверенности.

– Это не ваши документы, – наконец сказал сержант твердо.

Если бы я так не торопилась к раненому мужу, то не отказала бы себе в удовольствии поморочить глупого мальчишку. Небось, он уже предвкушал, что поймал серьезного нарушителя.

Теперь же я просто сняла с головы парик.

– А так похоже?

Сержантик покраснел и ещё раз украдкой оглядел мою фигуру и мини-юбку. Прикинул по документам мой возраст и никак не мог подогнать его под оригинал. И, надо сказать, в его взгляде я прочла неодобрение тому, что я вырядилась, как молодая! Но я не обиделась и посмотрела на него почти с материнской улыбкой: молодая, не молодая, но ты купился!

Если уж на то пошло, между нами всего лет восемь разницы в возрасте, и этот провинциал не знает, что сейчас моден куда больший разрыв между мужчиной и женщиной. Лет этак пятнадцать, семнадцать. Наша эстрадная звезда положила начало такой моде, но ей многое прощается за её талант, а вот рядовым женщинам приходится труднее.

Только вот стала бы я встречаться с двенадцатилетним мальчиком?.. Старая пошлячка!

Молодой гаишник со вздохом вернул мне документы, забыв даже высказать замечание за быструю езду.

Теперь я ехала аккуратно, как на экзамене. Переодеваться только ради того, чтобы соответствовать фотографии на документах мне не хотелось. Не могу отказать себе в удовольствии разыграть собственного мужа.

Недавно я прочла статью одного ученого, который описывал невероятные случаи излечения людей от самых серьезных болезней при помощи смеха и хорошего настроения. Пусть и Артём посмеётся!

Я полна уверенности, что теперь между нами все будет хорошо и больше не останется никаких недомолвок. А насчет того, что он мне изменял… Лилии он говорил, что этого не было. А мне – полностью противоположное. Что ж, придётся принять это моё знание как наказание за недостойные мысли и попытку измены…

Дело не в моей боязни одиночества или того, что я сама не сумею воспитать наших детей. Дело в том, что я вдруг поняла: уйдёт Артём, и другого такого мужчины у меня больше не будет. Моего мужчины. Любимого. Единственного.

Но чего вдруг я стала настраиваться на разлуку. Надо бороться за своё счастье!

Глава шестнадцатая

В приемном отделении меня встретила та же Шура. По её отстраненно-холодному взгляду я поняла: она меня не узнала!

Можно было бы вообще так и играть до конца эту роль роковой юной блондинки – ведь местные врачи не поняли бы жену, которая бросила истекающего кровью мужа и уехала.

– Девушка, вам кого?

– Я приехала к раненому Решетняку.

– Мы пропускаем только близких родственников.

Ёлки зелёные! Ну и порядки пошли в сельских больницах! Уж если и здесь ввели пропускную систему!.. Ещё не хватало, чтобы Шура потребовала у меня документы.

– Ни фига себе! – "юным" голосом капризно проговорила я. – Звонят, я еду в такую даль, а теперь меня ещё и не пускают.

– Вы – сестра больного?

– Я – его жена.

Отчего-то моё известие так ошеломило Шуру, что у меня появилась надежда: документы показывать не придётся. Она быстро ушла куда-то, бросив мне на ходу:

– Минуточку!

Интересно, какой она представляла себе жену Артема? Хуже? Лучше? Старше?

Шура вернулась и почти скороговоркой проговорила: