Вкус свежей малины

– У тебя тоже, – не осталась я в долгу. – Такой низкий.

– Это от курения, – похвастался он.

– Мгм.

Я взглянула на Эву. Она сидела, покачивала головой. Вид отсутствующий.

– Уже третий час, – сообщила я. – Пора бы отчаливать.

Мы молча поднялись.

– Мы вас проводим, – объявили ребята.

Домой мы возвращались в молчании.

– Луна какая красивая, – в очередной раз попыталась Эва установить вербальный контакт.

– Круглая, – оценил Вальдек.

– Так чего? Завтра можем переезжать? – осведомился Яцек. – Вы не против ближе к вечеру?

28.07. Только что завершился мой переезд к Эве. Все произошло быстро, частично благодаря тренированным мышцам Вальдека и Яцека. Они за полчаса загрузили мой скарб в «полонез» Лешека.

– Справишься сама? – удостоверился Вальдек.

Я кивнула, и мы тронулись.

– А этот Вальдек ничего, – оценил опытным глазом Лешек. – Выглядит как хорошо надутый матрац.

– Только без физиологических откровений. Я не в том настроении.

– Да я ничего и не говорю, – возмутился Лешек. – Я просто восхищаюсь его мускулатурой. Тебе, случаем, не пора навестить доктора Губку?

– Пора, но он уехал в отпуск.

– А к дежурному врачу ты не можешь сходить?

– Не каждый перепархивает с цветка на цветок. – Откуда во мне столько яда? – Я отношусь к верным.

– Но речь идет всего лишь о том, чтобы выписать рецепт, а не о купании в ванне, где губка действительно может оказаться необходимой.

– Лешек! – рявкнула я.

– Опять ассоциации? Нет, ты и впрямь должна сходить к врачу.

– Никуда я не пойду. Конец, точка.

– Ну, точка так точка. – Лешек пожал плечами. – Я как-нибудь переживу. А Эва, к счастью, уезжает.

– Уезжает? – удивилась я. – А мне она ничего не говорила.

– Потому что она сама еще не знает.

– А ты знаешь?

– Ну да, потому что это я устроил ей эту поездку, а точней сказать, работу.

– Где?

– В Льорет-де-Мар, она там будет работать компаньонкой.

– Здорово.

Мне вдруг стало грустно, потому что какие каникулы без Эвы.

– Еще бы не здорово. Я сам хотел ехать, но там нужно знать испанский. А за неделю я просто не смогу выучить.

– А может, попробуешь гипноз? – без всякой убежденности предложила я.

– Уже пробовал, – сказал Лешек. – Шесть лет назад. Ты же знаешь, по какому поводу.

Знаю. Шесть лет назад Лешек сообщил родителям, что он – гей. «Вечно ты гонишься за модой», – расплакалась мать, а отец похлопал его по плечу и заявил: «Не горюй, сынок. От этого, наверно, можно излечиться. Мы испробуем все: психотерапию, гомеопатию, акупунктуру, гипноз, а понадобится, так и электрошок». К счастью для Лешека, до электрошока дело не дошло. Его старики смирились с фактом, что он такой и изменить его не удастся.

– А ей наконец-то пригодится этот ее испанский. Учеников ей так и не удалось найти.

– Петр хотел изучать испанский.

– Кстати, как он? – поинтересовалась я. Петра после того долгого уикенда в Касинке я не видела ни разу.

– Ушел, чуть только получил повышение и стал вторым менеджером. Сказал, что должен заботиться о своей репутации.

– Хуже таких никого нет. Главное карьера. Не огорчайся, ты еще встретишь свою вторую половинку.

– Знаешь, как-то я стал здорово сомневаться, – передернул он плечами. – Все эти разговоры о второй половинке временами мне кажутся весьма надуманными.

– Да ты что, Лешек! – испугалась я. Из всей нашей компании в половинку верим только я да он. Я в половинку апельсина, а он – в половинку банана.

– Это ужасно печальная теория.

Лешек поставил машину прямо под окнами Эвы.

– Печальная? А я всегда считала ее оптимистической. Где-то там, за горами, за лесами, а может, и совсем рядом, живет кто-то, кто идеально совпадает с тобой.

– А что, собственно, значит «совпадает»? Противоположное понятие – на два размера больше?

– Оставь свои анатомические параллели для друзей из «Парада любви».

– Малина, да у тебя и впрямь сплошные ассоциации не скажу по кому.

– А кто вспомнил про два размера больше?

– Я всего лишь пытался установить, что значит слово «совпадает». Потому что я действительно не понимаю его смысла. Ведь на каждом новом этапе жизни у нас совершенно другие взгляды, потребности, вкусы. Лет двадцать назад я влюбился бы в любого, кому нравятся индейцы и Рекси и кто ненавидит шкварки и пенки на молоке.

– Я тоже, – изумилась я.

– А сейчас? Одной симпатии к Рекси мне будет недостаточно.

– И мне. Ему еще должны нравиться Винни-Пух и книги Воннегута.

– Именно в такой последовательности? – Я кивнула. – Ты случайно не думала о том, чтобы сменить пол?

– Чего вы тут сидите? – заглянула в машину Эва. – Я вас там жду, жду…

– Да так, беседуем о половинках апельсина.

– Банана, – поправил меня Лешек.

– Опять половинки? – удивилась Эва. – Но это же страшная вещь. Ведь если у каждого только одна половинка, то каковы шансы, что он встретится с нею? Может, она уже умерла или, желая избавиться от одиночества, удовлетворилась заменителем и прилепилась к чьей-то чужой половинке?

– Вот это я и пытался втолковать Малине.

– Значит, ты больше не веришь в теорию половинок?

– Верю, но я ее слегка расширил. – Лешек подождал, пока мы переварим сказанное, и продолжил: – По-моему, существует три вида половинок.

– И первый?